Анджело видел мою машину у дома своего отца, и ее появление могло его вспугнуть.— Пожалуйста, выйдите из машины, как только я остановлюсь, — сказал я. — Так, чтобы Анджело вас видел.Он снова заворчал, но когда я остановился, он послушно открыл дверцу и предоставил всем, кто мог видеть нас из-за занавесок, наблюдать за тем, как он неуклюже выбирается из машины.— Погодите, — сказал я, выходя из своей дверцы и обращаясь к нему через крышу машины. — Возьмите кассеты.Я протянул руку через крышу и отдал их ему.— Несите их в руке, — сказал я, — так, чтобы Анджело видел.— Что-то вы слишком много командуете!— Я доверяю вашему сыну не больше, чем он мне.Он по-бычьи глянул на меня — к нему полностью возвратилась его самоуверенность, но все же повернулся и поднял кассеты, показывая их тем, кто был в доме.А я, прячась за его спиной, наклонился и достал винтовку, завернутую в полотенце, прижал ее к себе и прикрыл полой пиджака.Анджело открыл дверь и выглянул, прячась за нею.— Войдите в дом, — сказал я Гилберту. — На нас могут глазеть из окон.Услышав, что за ним могут подглядывать, Гилберт испуганно огляделся и поспешно пошел к своему сыну. Я проворно обогнул машину и пошел следом за ним, едва не наступая ему на пятки.— Объясните! — настойчиво сказал я.Он угрожающе вскинул голову, но тем не менее громко сказал Анджело:— Телефон испорчен!— Че-го? — удивился Анджело и приоткрыл дверь чуть пошире. — Не может быть!— Телефон испорчен! — нетерпеливо повторил Гилберт. — Не валяй дурака! С чего бы я иначе поперся сюда, в Норидж?Анджело отошел от двери и вернулся в гостиную, где стоял телефон. Я слышал, как он снял трубку, несколько раз нажал на рычаг, потом бросил ее.— Но кассеты он привез, — сказал Гилберт, подходя к двери гостиной и показывая яркие коробки. — Я проверял их, все три. На этот раз они настоящие.— Входи, ты, недоносок! — окликнул меня Анджело. Я поставил завернутую в полотенце винтовку на пол, дулом в ковер, прислонив ее к небольшому комоду, который находился на расстоянии вытянутой руки от двери в гостиную, и сам шагнул на порог.Вся мебель в гостиной была передвинута. Сара и Донна сидели спина к спине в центре комнаты, связанные по рукам и ногам и прикрученные к стульям из столовой. По одну сторону от них стоял Анджело с «Вальтером» в руке, по другую, за спиной женщин, Эдди, двойник Анджело. Повсюду были расставлены стаканы и тарелки, и в комнате было сильно накурено. Сара сидела прямо напротив меня. Мы посмотрели друг другу в глаза со странным равнодушием. Я почти отстраненно отметил темные мешки у нее под глазами, обвисшее от усталости тело и глубокие борозды, которые проложили у ее губ боль и напряжение.Она не сказала ничего. Несомненно, она решила, что я, как всегда, холоден и бессердечен: на лице ее отразились не любовь и облегчение, а облегчение и отвращение.— Ступайте домой, — сказал я Анджело. — Вы добились, чего хотели.Я молился, чтобы он ушел. Чтобы он удовлетворился, чтобы вел себя разумно, чтобы послушался отца, чтобы он оказался более или менее нормальным человеком.Гарри Гилберт начал не спеша разворачиваться лицом ко мне.— Ну вот, Анджело. Нам лучше уйти.— Нет, — ответил Анджело, Гилберт остановился.— Что ты сказал?!— Я сказал «нет», — ответил Анджело. — Этот лох заплатит мне за все неприятности, в которые он меня втравил. Иди сюда, ты, ублюдок!— Анджело, нет! — воскликнул Гилберт. Он сделал успокаивающий жест женщинам. — Довольно.Анджело приставил свой пистолет с круглым глушителем на дуле к виску Донны.— Вот эта бестолковая сучонка, — злобно сказал он, — несколько часов орала, что они сдадут меня в полицию!— Они будут молчать! — поспешно сказал я.— Ну еще бы! Я об этом позабочусь.Смысл его слов был ясен даже Гилберту. Он в ужасе и отвращении замахал руками.— Положи пистолет, Анджело! Положи немедленно!Его голос гремел суровым родительским приказом, и давняя привычка пересилила: Анджело почти повиновался. Но тут же преодолел свой рефлекс. Я понял: теперь или никогда!Я протянул правую руку, стряхнул полотенце и схватил винтовку — все это одним плавным движением. Мгновение спустя я уже стоял в дверях, целясь из винтовки в Анджело. Щелкнул предохранитель.— Брось оружие! — приказал я. Все были ошеломлены, но Анджело, похоже, больше всех, потому что мне дважды удалось сыграть с ним одну и ту же шутку. Трое мужчин словно застыли на месте. На Сару я не смотрел.— Брось пистолет! — повторил я. Анджело все еще целился в Донну.Он не мог заставить себя бросить оружие. Настолько потерять лицо?— Я тебя пристрелю! — сказал я. Он все еще колебался. Я поднял дуло к потолку и спустил курок. Грохот в маленькой комнате был оглушительный. С потолка посыпались куски штукатурки. Резкий запах бездымного пороха заглушил застоялую вонь сигаретного дыма, и все разинули рты, точно рыбы. Не успел Анджело шевельнуться, как я перезарядил винтовку и направил ее ему в сердце. Он смотрел в дуло ошарашенно и недоверчиво.— Брось пистолет, — сказал я. — Брось, говорю!Но он все еще колебался. "Мне придется стрелять в него! — подумал я.— Не хочу! Ну почему бы ему не бросить этот треклятый пистолет! Все равно же он ничего не выиграет!"В комнате, казалось, все еще звенели отголоски выстрела, как вдруг в тишине раздался голос Сары. С мрачной агрессивностью, которая была направлена не меньше на меня, чем на Анджело, она сказала вслух:— Он победитель Олимпийских игр.В глазах Анджело появилось сомнение.— Брось пистолет, — сказал я ровным голосом, — а не то я прострелю тебе руку.Анджело бросил пистолет.Лицо его полыхало яростью и ненавистью, и я подумал, что сейчас он, пожалуй, способен броситься на меня, не задумываясь о последствиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88