..В конце концов, в случае чего дом всегда можно продать.На следующий вечер Джонатан позвонил снова и сразу взял быка за рога.— Помнишь то лето, когда Питер Кейтли погиб от взрыва на катере? спросил он.— А то как же! Когда твой родной брат оказался замешан в дело об убийстве, этого так легко не забудешь.— Да, но это же было четырнадцать лет назад... — сказал он с сомнением в голосе.— Все, что было с тобой в пятнадцать лет, запоминается очень отчетливо и остается в памяти навсегда.— Ну, наверно, ты прав. По крайней мере, ты помнишь, кто такой Анджело Гилберт?— Ну да, тот бандюга.— Да, если можно так выразиться. Так вот, я думаю, что тот человек, который ударил тебя по голове, — это он и был.Ну и умеет же мой братец ошарашить человека! Я аж задохнулся. И с трудом выдавил:— Ты так спокойно об этом говоришь?!Впрочем, он всегда говорил спокойно. Джонатан и в самой критической ситуации говорил и действовал так, словно ничего необычного не происходит.Я помню, как-то, когда я был еще маленьким, он вынес меня из горящего дома, и мне тогда казалось, что все нормально и что в реве пламени и рушащихся балках нет ничего страшного, потому что Джонатан спокойно смотрел на меня и улыбался.— Я узнавал, — сказал он. — Анджело Гилберт семнадцать дней назад был отпущен из тюрьмы на поруки.— На поруки?..— Наверно, ему понадобилось немало времени на то, чтобы сориентироваться и разыскать тебя. Я имею в виду, что, если это действительно был он, он мог решить, что ты — это я.Я поразмыслил и спросил:— А что наводит тебя на мысль, что это был именно он?— Твой приемник. Ему, похоже, нравилось ломать такие вещи. Телевизоры, проигрыватели и все такое. Ему сейчас должно быть под сорок. А его отец действительно был похож на быка. Так что все, что ты сказал, словно вернуло меня на четырнадцать лет назад.— О господи!— Да.— Ты действительно думаешь, что это был он?— Боюсь, что это так.— Ну, — сказал я, — возможно, теперь, когда он знает, что я — это не ты, он меня больше беспокоить не будет.— Оттого, что ты спрячешься под одеяло, чудище не уйдет.— Чего-чего?— Он может вернуться.— Спасибо тебе большое!— Вильям, дело нешуточное! В двадцать пять лет Анджело был опасен, и, похоже, он и сейчас не утихомирился. Он ведь так и не получил те компьютерные программы, ради которых убил человека, и не получил он их по моей милости. Так что будь осторожен.— А может, это был не он?— Действуй так, как будто это был он.— Ладно, — сказал я. — Ну, пока, профессор.Голос мой звучал кисло, и он наверняка это заметил.— Держись подальше от лошадей, — сказал он. Я со вздохом повесил трубку. Для Джонатана лошади обозначали крайнюю степень риска.— В чем дело? — спросила Касси. — Что он сказал?— Это очень долгая история.— Так расскажи!Я рассказывал в течение нескольких часов, припоминая события по частям, и не всегда в том порядке, как они происходили — примерно так же, как в свое время Джонатан рассказывал ее мне четырнадцать лет назад. Перед тем как уехать в Канаду на соревнования, он забрал меня из школы в конце летнего семестра, и мы вдвоем на несколько дней отправились в Корнуолл, походить под парусом. Мы перед тем уже раза два-три классно проводили там каникулы, но в том году непрерывно дул шквалистый ветер и хлестал дождь, а мы сидели в яхт-клубе и ждали хорошей погоды, которая так и не наступила; и вот, чтобы я не скучал, он рассказывал мне о миссис О'Рорке, и о Теде Питтсе, и о семействе Гилбертов, и как он запихнул в кассеты магниты. Я был так зачарован, что даже про яхты забыл.Я не был уверен, что эта запутанная история была изложена мне во всех подробностях: мой скрытный братец кое о чем явно умалчивал, и я всегда подозревал, что он каким-то образом воспользовался своими винтовками. Он никогда не позволял мне даже прикасаться к ним, и я всегда знал, что единственное, чего он боится, — это что у него отберут его драгоценное разрешение на хранение оружия.— Так что вот, — завершил я наконец свой рассказ. — Джонатану удалось упечь Анджело в тюрьму. А теперь тот снова на свободе.Касси слушала то с тревогой, то с восторгом, но под конец верх одержало сомнение.— И что теперь? — спросила она.— И теперь, если Анджело снова разбушевался, все может начаться сначала.— О нет!— Кроме того, у Дерри-второго есть некоторые недостатки. — И я принялся считать, загибая пальцы:— Я не умею стрелять — это раз. Я практически ничего не знаю о компьютерах — это два. И три — если Анджело действительно рыщет в поисках своего утраченного сокровища, то я понятия не имею, где его искать и существует ли оно вообще.Она нахмурилась.— Ты думаешь, он ищет его?— А что бы ты сделала на его месте? — мрачно спросил я. — Представь: четырнадцать лет отсидеть в тюрьме, думая о том, что ты потерял, и мечтая о мести! Разумеется, как только тебя выпустят, ты тут же бросишься разыскивать свое добро и своего обидчика — и такая мелочь, как то, что ты напал не на того человека, тебя не остановит.— Пошли в кровать, — сказала Касси.— Интересно, он и сейчас будет действовать по той же схеме, что раньше? — сказал я, глядя на ее лицо, которое с каждым днем становилось мне все дороже. — Я не хотел бы, чтобы он вломился сюда и взял тебя в заложницы.— Тем более что рядом не будет Джонатана, который перережет провода и позвонит в полицию? Пошли в кровать.— Интересно, как он это сделал?— Что?— Как он перерезал провода? Ведь это не так-то просто.— Ну, наверно, залез на столб с ножницами... — предположила она.— На столб залезть нельзя. Там до самого верха не за что уцепиться.— И чего ты вдруг принялся размышлять об этом через столько лет?Пошли в кровать!— Потому что меня огрели по башке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88