Касси посмотрела на великолепно сложенного гнедого годовичка, прядавшего ушами под руками успокаивавшего его тренера, и непрофессионально назвала его «славным».— Банкомат с копытами, — сказал я. — Ты погляди, сколько жадности в этих лицах!— А мне кажется, что им просто все безразлично...— Ну правильно, — сказал я. — Энтузиазм набивает цену.Зрители по одному, по двое со скучающим видом подходили поближе, чтобы пощупать стройные ноги, потом отходили назад с непроницаемым видом игроков в покер, и все это молча, словно в церкви.— А ты не будешь щупать ему ноги? — спросила Касси.— Почему бы и нет?Я тоже принял участие в ритуале и, как и все, обнаружил, что ноги у жеребенка прохладные и крепкие, с жилами, словно скрипичные струны. Еще у него были крепкая стройная шея, правильный круп и, самое главное, широкая грудь. Родословная его изобиловала именами трижды венчанных победителей, да и сам жеребенок был как нельзя лучше. Все это означало, что цена на аукционе на этого жеребенка поднимется быстрее, чем банановый пудинг Фрисби.Я в задумчивости вернулся в Англию и отправил Люку факс: «Жеребчик Хенсель пойдет по астрономической цене. Я его видел. Он безупречен. Насколько далеко я могу зайти?»На это утром пришел ответ: «Это ваша работа, приятель. Вам решать».«Ох ты! — подумал я. — Где же потолок? Какую цену считать безбожной?»Ньюмаркет снова ожил. Наступила новая неделя аукционов, главная ярмарка в году. Все, кто имел отношение к скачкам и располагал деньгами, съехались сюда, полные надежд и планов, и сюда же в специальных фургонах прибыло множество четвероногих малышей, из Кента и из Котсволда, из Девона и Шотландии и из-за моря, из Ирландии.Жеребчик Хенсель из Вексфорда должен был быть выставлен на торги в самое горячее время, в среду, в половине восьмого вечера. К семи ряды сидений вокруг аукционного круга скрылись под толпами зрителей. Где-то там сидела и Касси. Я сидел внизу, на скамьях, отведенных для потенциальных покупателей, и над плечом у меня шумно дышал Донаван. Донаван нависал надо мной с самого обеда. Он был совершенно трезв и от этого еще мрачнее обычного.— Купите этого жеребчика, слышите? Купите обязательно!Если бы он сказал это один раз, а то ведь он повторил это раз сто, словно повторение могло сделать желаемое действительным.Жеребчика вывели в круг, и внезапно настала тишина, словно все присутствующие разом затаили дыхание. Бока живой жемчужины блестели в свете ламп. Он действительно выглядел как принц, который может стать родоначальником династии.Стартовая цена исчислялась даже не в тысячах, а в десятках тысяч. За несколько секунд она подскочила до четверти миллиона и галопом понеслась дальше. Я дождался первой паузы и поднял цену сразу на огромную сумму в двадцать пять тысяч, но меня тут же перекрыл кто-то справа. Я добавил еще двадцать пять, и меня снова тут же опередили, а потом еще раз, и еще раз, и еще раз. Мне уже казалось, что сейчас голова отвалится от кивания. Нет ничего проще, чем тратить чужие деньги.На восьмистах тысячах гиней я просто остановился. Аукционер посмотрел на меня вопросительно. Я не шелохнулся.— Против вас, сэр! — сказал аукционер.— Давай! — сказал Донаван. Он, видимо, решил, что я просто проглядел свою очередь. — Давай! Давай же!Я покачал головой. Донаван повернулся ко мне и больно ударил меня по руке — так он боялся, что из-за моей скупости жеребчик уйдет к другому.— Давай же! Твоя очередь! Прибавь цену, ты, педик!— Вы прибавляете, сэр? — осведомился аукционер. Я покачал головой.Донаван пнул меня в ногу. Аукционер оглядел притихший круг.— Других предложений нет? — спросил он, и после томительной паузы молоток опустился, навсегда лишив меня моего шанса. — Продано мистеру О'Флаэрти! Следующий лот, пожалуйста!Под гул комментариев, которые неслись вслед супержеребенку, Донаван, весь багровый, повернулся ко мне и, не стесняясь, заорал:— Ты, ублюдок траханый! Да ты знаешь, кто купил этого жеребенка?— Да, знаю.— Я тебя убью, как бог свят убью!Тень Анджело...— Не вижу причины, — сказал я, — почему Люк должен оплачивать вашу вражду с Миком О'Флаэрти.— Этот жеребчик выиграет дерби!Я покачал головой.— Вы боитесь, что он выиграет дерби.— Я напишу Люку, ей-богу, напишу! Я ему все расскажу, как ты струсил! Поганый англичанин! Пристрелить бы вас всех!И удалился, весь брызжа гневом. Я смотрел ему вслед с сожалением. На самом деле я бы с удовольствием купил ему этого малыша, хотя бы ради того, чтобы полюбоваться, как Донаван будет возиться с ним, делая из него чемпиона...— Почему ты остановился? — спросила Касси, беря меня за руку.— Тебе это не нравится?Она моргнула.— Ты знаешь, что говорят?— Что у меня не хватило духу торговаться дальше?— Я так слышала...Я криво улыбнулся.— Я отступил в первой же серьезной битве. Так?— Ну да, что-то в этом духе...— О'Флаэрти и Донаван ненавидят друг друга так сильно, что это мешает им соображать. Я собирался дойти до семисот пятидесяти тысяч гиней и был уверен, что жеребчик достанется мне, потому что это действительно очень высокая цена за годовалого жеребенка. Я дал даже больше, чем собирался, но этого оказалось мало. О'Флаэрти стоял за спиной своего агента и тыкал его в спину, чтобы тот набавил еще. Я его видел. О'Флаэрти был намерен во что бы то ни стало купить этого жеребчика. Возможно, в первую очередь затем, чтобы насолить Донавану. Состязаться с человеком, который действует под влиянием эмоций, бессмысленно, и я отступил.— А если он в самом деле выиграет дерби?— На одних только Британских островах каждый год рождается около десяти тысяч чистокровных жеребят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88