Из моего окна можно было разглядеть много интересного. Например, я видел, как танцевал в своем салоне герцог де Лозен Антонен Нонпар де Гомон ля Форж, герцог де Лозен (1633– 1723) – авантюрист эпохи Людовика XIV.

, я видел маленькое окошко в особняке Бриен, за которым томилась несчастная принцесса де Ламбаль Мария Тереза Луиза де Савуа-Кариньян, принцесса де Ламбаль (1749–1792) – преданная подруга французской королевы Марии Антуанетты (1755–1793); погибла во время Великой французской революции.

... Да разве все перечислишь!
Прямо под моим окном находилась стена, назначение которой долгое время оставалось для меня загадкой.
Потом я узнал, что ее построили в связи с многочисленными побегами заключенных. Они скрывались через сады, раскинувшиеся как раз возле того дома, где я жил.
Дошло до того, что весь квартал охватила паника, и жилье на нижних этажах моего дома сдавалось за смехотворно низкую плату.
Однако стена перекрывала лишь один путь, и узники продолжали преспокойно убегать другой дорогой.
Положить конец этому безобразию можно было только одним способом: надо было разрушить Форс.
Итак, вернемся к нашему повествованию, а точнее – к событиям того утра, которое последовало за днем посещения другой тюрьмы – заведения доктора Самюэля. Было девять часов.
В Париже по-прежнему стояли холода, мостовые покрывал грязный снег.
Улица Сисиль, по которой в то время можно было быстрее всего попасть на площадь у Пале-Рояль, была почти безлюдна.
Главный вход в тюрьму находился в здании под номером двадцать два по улице Паве. Неподалеку стояла будка, в которой мерз часовой. Он охранял служебный вход с улицы Сисиль.
На углу улицы Сент-Антуан располагалась забегаловка, которая позаимствовала название у своей мрачной соседки. На вывеске кабачка было написано: «Свидание в Форс. Лере. Продажа лимонада, вина, водки и ликеров».
Все окна забегаловки были занавешены – кроме одного, ближайшего к углу дома. Отсюда можно было одновременно наблюдать и за служебным входом на улице Сисиль, и за главным – на улице Паве.
У этого окна сидел молодой человек, бледный и грустный. Он внимательно следил за тем, что происходит снаружи.
На молодом человеке был типичный костюм парижского рабочего. Однако нежное лицо юноши, в белизне которого было что-то болезненное, абсолютно не соответствовало рабочей блузе и фуражке.
Надо признать, что юноша был очень красив. Не ускользнуло это и от проницательных глаз Жозефа Лере, хозяина «Свидания в Форс». Принеся стакан подогретого вина, заказанного подростком, Лере заявил:
– Послушайте, молодой человек, вы не похожи на простого рабочего: очень уж у вас гладкая кожа. Если бы в Форс еще оставались политические заключенные, я знал бы, что вас сюда привело. В прежние времена к нам часто наведывались красавчики вроде вас.
– Я только что из больницы, – спокойно ответил подросток.
Его голос был таким же нежным, как и кожа. Однако в нем слышались решительные нотки. Поймав любопытный взгляд кабатчика, юноша добавил:
– И мне совсем не хочется туда возвращаться.
– В больницу? – уточнил Лере. – Что касается меня, то я там никогда не был. Я человек здоровый. Такие, как я, попадают в больницу только перед самой смертью. Я бы каждому пожелал быть таким крепким. Пейте вино, пока оно не остыло. До полудня вы можете спокойно сидеть здесь и смотреть в окно, а потом тут начнут собираться постоянные клиенты.
Лукаво улыбнувшись, Лере отправился по своим делам.
Последовав его совету, молодой человек поднес бокал к губам, но, как только сделал глоток, лицо его исказилось от отвращения и он поспешил поставить бокал на стол.
Юноша не сводил глаз с башенных часов. В его взгляде читались одновременно решимость и страдание.
Часы показывали пятнадцать минут десятого.
Устав следить за стрелками, юноша перевел взгляд на дорогу.
Через четверть часа появился Лере.
– Ну, как дела? – осведомился он.
– Когда начинаются свидания с заключенными? – спросил в свою очередь подросток.
– Это смотря какой заключенный, – ответил кабатчик. – Например, к банкротам всегда можно. Вы хотите увидеть какого-то банкрота?
– Нет, – покачал головой юноша. – Я жду свою мать. Она должна получить разрешение у следователя.
– А, значит, вас интересует подследственный? – вскинул брови Лере. – Здесь все не так-то просто. Полагаю, молодой человек, ваша мать – не графиня?
– Она – хозяйка зверинца.
– Что ж, неплохо! – ухмыльнулся кабатчик. – А вы, должно быть, ухаживаете за маленькими белыми мышками? Ну и шутник же вы! Впрочем, вряд ли ваши руки делали когда-нибудь более тяжелую работу. Остается узнать, что представляет собой сам подследственный.
Молодой человек уже открыл рот, чтобы ответить, но вдруг покраснел, как рак, и вскочил на ноги.
– Черт побери! – воскликнул Лере. – Оказывается, мы не такие уж вялые!
Больше он не успел ничего добавить: подросток бросил на стол пятифранковую монету и кинулся к двери.
Дело в том, что на улице Паве, напротив главного входа в Форс, остановилась какая-то карета.

XXIV
ФОРС

Усевшись на стул, с которого только что вскочил молодой человек, папаша Лере уставился в окно. – Из этой ложи прекрасно видно всю сцену, – бормотал он. – Похоже, этот молокосос не очень-то трясется над деньгами. Можно подумать, что он из богатенькой семьи. Но это вряд ли. Вон какая у него мамаша!
В самом деле, из кареты вылезла грузная женщина. Фиакр угрожающе накренился.
«Ого! Такая гора мяса породила этого ничтожного мышонка!» – подумал папаша Лере.
Вслед за женщиной из кареты вышел широкоплечий мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157