Предпочитаю держаться в тени. Женщины причинили мне в жизни много зла. Не сомневаюсь, что когда-нибудь они погубят меня. Однажды я спас одну женщину... Теперь я смеюсь, когда думаю об этом. Каждый сходит с ума по-своему, не так ли? Можно рассуждать сколько угодно, но от судьбы не уйдешь... Я стал совсем ненормальный! Иногда я способен на такие глупости, что сам себе удивляюсь. Сколько раз мне из-за этого доставалось! Однако я ничего не могу с собой поделать. Вот и сейчас, когда я остаюсь один, думаю об этой девушке... Я вспоминаю ее маленькие нежные ручонки... Она так много плачет, и все – из-за меня. Я – причина многих бед и несчастий.
– Значит, это правда! – воскликнула вдова. – Это вы совершили убийство! Вы и есть преступник!
– Успокойтесь! Вы что, взбесились? – рявкнул Лейтенант, который уже занес было кулак, словно собирался ударить свою собеседницу, но вдруг опомнился, опустил руку и замолчал.
Куатье отвел глаза и больше не смотрел на мамашу Лео.
– Вы слишком болтливы! – внезапно заговорил он, резко изменив тон. – Скажите, если бы вы знали того, кто вас убьет... Наверное, вы бы не очень его любили? – спросил он. – Так вот, я знаю, что меня убьют женщины, и я их ненавижу. Девушка попала в скверную историю и ее дружок тоже. Я сделаю то, что им нужно. Понимаете? Я уже начал это делать. Если понадобится разрушить преступное сообщество, члены которого отвечают на странный вопрос: «Будет ли завтра день?» и назначают сроки – это произойдет; я его взорву и взлечу на воздух вместе с ним. Я так решил. А вы всегда смотрите в оба! Берегитесь! Они хитры, дьявольски хитры. Все время будьте начеку! Прощайте.
Наконец Куатье раскурил свою трубку. Он кивнул головой и мгновение спустя растворился в ночи.
Некоторое время мамаша Лео стояла, не в силах сдвинуться с места, и пыталась осмыслить слова Лейтенанта. Затем она пошла на остановку.
Только в омнибусе Леокадия вспомнила о записке, которую ей сунула Валентина. Подвинувшись в окну, через которое проникал свет уличных фонарей, она вытащила этот клочок бумаги из кармана и развернула его.
Записка оказалась очень короткой. Вот что в ней говорилось:
«Попросите у следователя разрешения посетить Мориса вместе с вашим сыном. Он разрешит».
Сначала укротительница подумала, что она что-то не так прочла. Перечитав записку, вдова убедилась, что глаза ее не обманывают. Может, она сходит с ума?
– Мой сын, – повторила мамаша Лео. – Какой еще сын? Со мной все в порядке? Кажется, да. Значит, те люди все-таки правы: бедняжка действительно тронулась умом. У меня нет другого сына, кроме Мориса. Не могу же я навестить Мориса, взяв с собой его самого?
Она сошла на остановке у церкви святого Лаврентия и пешком отправилась в предместье Сен-Мартен. Прогулявшись на свежем воздухе, Леокадия почувствовала себя значительно лучше, но смысла в записке по-прежнему не находила. По дороге укротительница все время повторяла:
– Мой сын! Мой сын! Откуда она взяла, что у меня есть сын? Вообще-то она казалась мне в здравом уме... Ничего не понимаю... Хотя я слышала, что сумасшедшие часто рассуждают, словно какие-то философы. Пожалуй, у Флоретты два бзика: первый – что Реми д'Аркс был ее братом, а второй – что у меня есть сын. Короче говоря, ее брат и мой сын – плод больного воображения несчастной девочки.
Проходя мимо освещенных лавок, Леокадия несколько раз подходила к окнам, чтобы еще раз прочитать записку.
Она крутила ее и так и сяк, пытаясь найти ключ к этой тайне.
Вдова была почти уверена, что ее сын – действительно плод расстроенного воображения Валентины, однако это «почти» все же беспокоило ее.
«А вдруг за этим что-то кроется?» – спрашивала себя мамаша Лео.
Она уже дошла до улицы Рамбюто, когда вдруг внезапная мысль осенила ее. Она остановилась и пристально еще раз рассмотрела записку.
– Мой сын! – воскликнула укротительница уже, наверное, раз в двадцатый, однако теперь ее тон был совершенно иным.
– Мой сын! – повторила она, хлопнув в ладоши. – Черт побери, ну и дура же я! Как же я сразу не догадалась!
Несмотря на то, что весила мамаша Лео немало, она подпрыгнула, как козочка, и со всех ног бросилась к своему балагану, который был уже совсем близко.
– Почему же я не догадалась, кого Флоретта назвала моим сыном? Уверена, нас с ним хорошо примут!
У двери балагана укротительница обнаружила верного Эшалота, который спал, прислонившись к косяку. На его коленях покоился юный Саладен.
– Эй! Дурак, что ты здесь делаешь? Ребенка простудишь! – возмутилась мамаша Лео.
Эшалот тут же проснулся. На его лице засияла радостная улыбка.
– Ах, хозяйка, наконец-то вы вернулись! – воскликнул он. – Слава Богу! Я уж и не надеялся увидеть вас на этом свете.
– Почему это? – удивилась укротительница.
– Потому что человека, который назвал себя Констансом, на самом деле зовут Приятель-Тулонец!
– Надо же! – произнесла Леокадия. – А я думала, что это барон де ля Перьер!
– Я никогда не слышал этого имени, – сообщил Эшалот.
– Почему же ты тогда сразу меня не предупредил? – спросила Леокадия.
– Потому что если бы он понял, что я узнал его и сообщил об этом вам, опасность стала бы еще больше, – резонно ответил Эшалот.
Укротительница дружески похлопала его по плечу.
– А ты умнее, чем я думала, – усмехнулась она. – Похоже, ты видишь дальше кончика своего носа...
– Хозяйка, когда речь идет о вас... – с чувством произнес Эшалот. – Понимаете, когда я увидел, что вы уходите с этим бандитом...
– Прослушай, дружище, в своей жизни я видела много бандитов! – перебила его мамаша Лео, которой завладело лихорадочное оживление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157