На этом исповедь кончалась.
Реми закрыл тетрадь и застыл, уставив глаза в пол.
Он так глубоко задумался, что не слышал скрипа открывающейся двери, не слышал шума приближавшихся к нему шагов.
Подняв глаза, он увидел полковника Боццо-Корона: старик стоял перед ним, скрестив на груди руки.
Глядя на него в упор, Реми спросил:
– Сударь, это вы изволили передать мне рукопись для прочтения?
Полковник утвердительно кивнул.
– Ее украли, – продолжал Реми, – из кабинета, с моего письменного стола. Зачем мне ее вернули?
– Вы не догадались? – удивился старик.
– Я так и знал, что на меня обрушится несчастье, – ответил Реми. – Пожалуй, мне не следует видеть Валентину: она тотчас же произнесет имя, которое не решилась написать.
Лицо полковника так и просилось на портрет: ни тени страха, одно лишь глубокое и искреннее сострадание.
– А что с докладом, который я вам доверил? – внезапно спросил Реми. – Взломали ваш секретер или же загорелась ваша спальня?
– Несчастный молодой человек! – негромким голосом изрек полковник. – Я люблю вас и жалею от всей души. Ни одно слово, исходящее из ваших уст, не может оскорбить меня. Вы судья, Реми, и когда вы захотите, я отвечу на все вопросы, которые вы уже вознамерились мне задать, хотя долгая жизнь достойно прожитая на благо многим, могла бы избавить меня от клеветы. Однако в данный момент речь идет о вас и только о вас. Я спрашиваю еще раз: вы не догадались?
– Я догадался, что главарь Черных Мантий разыгрывает блистательную партию. Но, несмотря на его дерзость, он проиграет.
Большинство великих актеров лицедействует отнюдь не в театре: старик величественно выпрямился, на его лице явилось выражение неизбывной муки.
– Я изгнанник, господин д'Аркс, – медленно заговорил он, – вы, сами того не подозревая, коснулись весьма болезненной раны: у меня был брат, так неужели же вы заставите меня обесчестить имя человека уже покойного?
– Вот как! – вскричал судья. – Значит вы намерены?..
– Мое несчастие уже совершилось, – властно прервал его старик, – а ваше – только на подходе. Вам грозит беда. Последний раз спрашиваю вас, господин д'Аркс: вы догадались? Сопоставьте даты: Валентине восемнадцать лет, ей было года три, не больше, когда она увидела злодея, будто бы похожего на меня, а случилось это на следующий день после трагедии, поразившей ее детское воображение. В рукописи этого нет, но я знаю, она мне рассказывала.
Догадываетесь?
Реми прикрыл глаза рукой.
– Я вижу, догадываетесь! – вскричал старик. – Она присутствовала при убийстве. Кого? Семейство ваше проживало в Тулузе, площадь перед зданием суда...
Крик застрял в горле Реми. Старик безжалостно закончил:
– Она присутствовала при убийстве Матье д'Аркса, вашего отца.
– Моего отца! – прохрипел Реми, поднимаясь во весь роет. – Она – моя сестра!
При этом слове он пошатнулся и отступил к стене, грубо оттолкнув полковника, пытавшегося его поддержать. Затем Реми вскрикнул и помчался к двери в гостиную. Гостиная уже опустела: никем не остановленный, он вбежал на второй этаж, где находилась комната Валентины.
В комнате никого не было, но Реми тотчас же заметил конверт, оставленный на столе. Он бросился на него, как коршун на добычу: письмо было адресовано ему, но затуманенные глаза Реми не различали букв. Сердце его болезненно сжалось, голова горела, он оперся обеими руками о столешницу, бормоча:
– Оружие... невидимое оружие... я не успею! Я смертельно ранен!
– Боже! – вскричала горничная Виктория, появившаяся из кабинета. – Да вам плохо, господин д'Аркс! Сейчас я подам вам стакан воды с сахаром.
– Сюда! – крикнул Реми, подзывая ее властным жестом.
– Я не собака, чтобы терпеть такое обхождение, – проворчала горничная, но все же подошла к нему.
Реми подал ей письмо со словами:
– Прочитай мне это немедленно!
Напуганная исказившимся лицом судьи, девица взяла письмо и промолвила:
– Сейчас прочитаю. Слава Богу, грамоте я обучена и могу разобрать любые каракули.
Она стала читать письмо вслух:
«Прошло уже две недели, как я вручила Вам свою исповедь, но Вы не ответили мне и, судя по всему, избегаете встреч со мною...»
– Избегаю встреч!.. – со стоном повторил Реми.
– Правда, правда, – подтвердила Виктория, – каждый день мадемуазель то и дело спрашивала меня: «Господин д'Аркс не приходил?»
Виктория продолжила чтение:
«...Наши благодетели, с нетерпением ожидающие развязки, усердно потрудились в эти две недели: мы с Вами накануне свадьбы. Господин д 'Арке, мы заключили сделку, и Вы исполнили взятое на себя обязательство, но я переоценила себя: долг оказался мне не по силам. Свою вину я могу искупить только смертью.
Мне нечем заплатить Вам, и я умираю.
Прощайте!»
– Добились своего! – задыхающимся голосом произнес судья, вырывая письмо из рук Виктории.
Схватив горничную за плечи, он закричал так громко, словно надеялся, что его услышит кто-то еще:
– Слушайте! Не позволяйте ей умереть! Я побежден, я знаю! Я прошу пощады! Наказывайте меня и только меня! Я сдаюсь! Вы сильнее и я прошу пощады!
«Сошел с ума!» решила про себя Виктория и в полный голос добавила:
– Господин д'Аркс, не кричите на меня, я тут совершенно ни при чем!
Сделав огромное усилие, чтобы сосредоточиться, Реми спросил:
– Давно она ушла?
– Четверть часа назад, – с обидой в голосе ответила горничная.
– Куда? – спросил Реми.
Задавая этот вопрос, он бросил на стол кошелек.
– Я знаю совершенно точно, куда, ведь это я провожала ее до фиакра. Она еле держалась на ногах и без меня навряд ли смогла бы спуститься с лестницы. Так вот, она говорила так тихо, что я вынуждена была повторить адрес кучеру:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157