– Я провел в тюрьме двенадцать часов, я много думал, случившееся прошло перед моими, глазами – момент за моментом; я сам себе был судьей. Со мной стряслась страшная беда, я столько выстрадал за эти сутки, однако рассудок мой в полном порядке, и я способен трезво оценить ситуацию. Вы уже кое-что знаете обо мне, господин следователь, хотя бы историю моей бедной юности, я же вас не знаю совсем, не знаю даже вашего имени, однако от ваших слов во мне зарождается надежда. Закон запрещает вам выслушать меня с глазу на глаз?
– Закон требует, чтобы допрос велся в присутствии секретаря, – ответил Реми д'Аркс, – и делается это в интересах обвиняемого. Однако закон не возбраняет следователю избирать удобный для него способ выяснения истины.
И, адресуясь к секретарю, добавил:
– Оставьте нас, господин Преольт, но далеко не уходите, я вызову вас, как только приступлю к допросу по всей форме.
Секретарь сложил бумаги, вернул на место перо и двинулся к двери, бурча под нос:
– Так я и думал! Дело явно попахивает кассацией. Дверь захлопнулась за ним с шумом, ибо господин Преольт пришел в дурное расположение духа.
– Лейтенант Паже, – промолвил судья, вставая, – нас никто не подслушивает. Вы остались с глазу на глаз с единственным человеком, способным понять вас: у меня есть основания верить в вашу невиновность.
– Возможно ли это?.. – пораженно вскричал Морис. Реми, протянув ему руку, добавил:
– Быть может, я ошибаюсь, тогда вы проясните дело. Но если моя догадка верна, я ваш друг, лейтенант Паже: у нас с вами общий противник.

XVIII
ДОПРОС

Теперь Реми д'Аркс и Морис сидели друг против друга. Морис говорил, Реми, склонившийся над бумагами, внимательно слушал и делал заметки. Его невозможно было узнать: он словно преобразился, прежняя страсть к работе захватила его. Морис подробно рассказал о своей жизни, начав с приезда в столицу на учебу и кончив своим возвращением из Африки.
Реми слушал, то и дело поглядывая на разложенные перед ним документы; казалось, он сравнивает рассказ лейтенанта со сведениями, полученными от полиции. Вероятно, рана, нанесенная невидимым оружием, была глубокой, опытная рука направила удар прямо в сердце, но раны душевные схожи с телесными: лекарство, не способное их излечить, может их успокоить и временно утишить боль. Реми д'Аркс, забыв о своей тоске, оживился, увлеченный допросом. Как умирающая борзая готова ринуться в погоню, если ей покажут след оленя, так и Реми д'Аркс вышел на след убийц своего отца и воспрял духом.
Черные Мантии были поблизости, он это чуял; разгоревшаяся корсиканская кровь закипала в жилах, словно в юные дни.
Его расширенные ноздри дрожали, глаза блестели.
Когда Морис поведал о том, как он, вместо того чтобы отправиться ночевать в казарму, пришел с визитом в цирковой балаган, Реми остановил его жестом и взял в руки донесение, оставшееся без подписи.
– Вот работа, выполненная весьма усердно, – произнес он, – я бы даже сказал чересчур усердно. Преступление совершено утром, а к вечеру в досье уже наличествует этюд, который мог бы быть озаглавлен: «Воспоминания обвиняемого». Я нахожу в нем все, о чем вы рассказали, лейтенант Паже, а сверх того подробности интимного свойства, касающиеся вашей хозяйки, госпожи Самайу, и молодой девушки по имени Флоретта. Надо бы допросить одного из ваших друзей, того, от которого у вас нет тайн.
– У меня есть добрые друзья в полку, – ответил Морис, – но о своих личных делах я не рассказывал никому.
– Тогда как же, – с триумфальной усмешкой вопросил судья, – объяснить сие чудо? В чем, в чем, а в ловкости автору этих строк не откажешь. За несколько часов он смог собрать все эти сведения – к тому же некоторые из них, судя по точности, можно получить только от вас – и составить это донесение, переписать его набело и принести в полицию – ведь оно было здесь еще до моего прихода. Есть быстросохнущие чернила, я знаю, но это донесение написано не сегодня, это точно, а по крайней мере вчера.
Пока он говорил, Морис взирал на него с изумленным видом.
– Господин следователь, – недоверчиво поинтересовался он, – неужто вы и вправду собираетесь доказывать мою невиновность?
– Я собираюсь поставить перед судом виновных, – ответил Реми д'Аркс, глядя на него испытующим взором. – Вы их пока не знаете, тем не менее вы можете помочь мне отыскать их. Господин Паже, это донесение было сфабриковано заранее.
– Вы думаете... – прошептал Морис, не сводя внимательного взгляда с лица следователя.
– Я в этом уверен, – твердым голосом заявил Реми д'Аркс. – Они достигли такой степени ловкости, что иногда бьют дальше цели, в таком случае чрезмерная ловкость становится чем-то вроде подписи, поставленной под работой. Мне хорошо известны шедевры, выпускаемые этой дьявольской фабрикой.
Взгляд Мориса, устремленный на судью, выражал недоумение и тревогу.
– Не волнуйтесь, – успокоил его Реми, – я в своем уме и сейчас растолкую вам, в чем дело. Повторяю: все было приготовлено заранее. Это донесение писалось в то самое время, когда другой актер, участвующий в том же спектакле, пользуясь вашим отсутствием, орудовал у вас в комнате, готовя целый набор неопровержимых улик, свидетельствующих о вашей злонамеренности.
Морис пребывал какое-то время в ошеломлении, а затем спросил:
– Я же вам еще не успел сказать, что дверь в соседнюю комнату была взломана до того, как я пришел; откуда вы знаете?
Следователь улыбнулся и вместо ответа задал следующий вопрос:
– Кто мог снабдить их сведениями о вашей прошлой жизни? Подумайте хорошенько, вы должны пустить меня по верному следу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157