Теперь, продев рук
и в лямки, можно нести весь этот груз на спине, наподобие рюкзака. Бурдюк д
ля воды из козьей кожи он повесил себе на шею. Получилось тяжело.
Три месяца назад этот путешественник смог бы нести всю поклажу целый ден
ь, а вечером еще и поиграть в теннис Ц он был сильным человеком; но пустын
я истощила его. Желудок ослаб, кожа покрылась многочисленными болячками
, и он потерял фунтов 20 Ц 30 в весе.
1 фунт ~ 454 г.
Без верблюда далеко не уйти!
Сжимая компас в руке, измученный странник тронулся в путь.
Он четко следовал указаниям компаса, удерживаясь от соблазна обходить б
арханы, поскольку вынужден был сам прокладывать себе курс, а даже незнач
ительное отклонение могло бы роковым образом увести его на несколько со
т ярдов 1 ярд
~ 91,5 см.
в сторону. Путник двигался медленно, делая большие шаги. Отрешивши
сь от страхов и надежд, он сконцентрировал внимание на компасе и на песке
под ногами. Ему удалось забыть о физических страданиях, и он шел бессозна
тельно, бездумно, а следовательно, без напряжения.
На пустыню опускалась вечерняя прохлада. Бурдюк с водой становился легч
е с каждым глотком. Он старался не думать о том, сколько воды еще осталось:
по его подсчетам, он выпивал около шести пинт
1 пинта ~ 0,568 л.
в день, а это означало, что на завтра воды уже не хватит. Стая птиц с г
омоном пролетела у него над головой. Подняв голову и прикрыв глаза рукой
от солнца, он узнал в них песчаных рябков, птиц пустыни, похожих на коричне
вых голубей, собирающихся в стаи утром и вечером, чтобы лететь на водопой.
Они летели в том же направлении, что и он, а это означало, что он на правильн
ом пути; они могли, правда, преодолеть пятьдесят миль в поисках воды, поэто
му особой радости от их появления он не испытал.
На горизонте стали собираться облака, и пустыня начала остывать. Позади
него солнце опускалось все ниже, превращаясь в огромный желтый шар. Прош
ло еще немного времени, и на пурпурном небосводе появилась бледная луна.

Путник начал подумывать о привале. Невозможно было идти всю ночь. Но у нег
о не было ни палатки, ни одеяла, ни риса, ни чая. Кроме того, он был уверен, что
где-то рядом находится колодец: по его расчетам Ц совсем близко.
Он продолжал шагать. Спокойствие постепенно покидало его. Жестокой пуст
ыне он противопоставил все свои силы и опыт, но теперь ему стало казаться,
что он проиграл. Он вспомнил верблюда, которого оставил умирать; вспомни
л, как тот лежал на бархане, обессиленный, в ожидании конца. «Я-то не буду жд
ать смерти, Ц подумал человек, Ц когда она станет неотвратимой, я рвану
сь ей навстречу». Многочасовая агония и медленное сумасшествие Ц это не
для него, это было бы недостойно. У него еще оставался нож.
Эти мысли привели путешественника в такое отчаяние, что он уже не мог бор
оться со страхом. Луны больше не было, но звезды ярко освещали пустыню. Пер
ед ним возник образ матери, и она сказала ему: «А я ведь тебя предупреждала
!» Затем он услышал шум поезда, колеса которого медленно стучали в такт ег
о сердцу. До него донесся запах жареной баранины. Странник взошел на барх
ан и увидел отсвет костра, на котором жарилось мясо, а рядом с костром маль
чишку, который обгладывал косточку. Вокруг костра стояли шатры, стреноже
нные верблюды щипали колючки, а за ними виднелся колодец. Он шагнул прямо
в это видение. Люди, находившиеся там, вздрогнули, напуганные его появлен
ием. Высокий мужчина встал и заговорил с ним. Путник размотал повязку, зак
рывавшую его лицо.
Мужчина шагнул вперед и, потрясенный, воскликнул: «Брат мой!»
До путника дошло, что это все-таки был не сон, по его лицу пробежала слабая
улыбка, и он упал без чувств.
Когда он очнулся, на мгновение ему показалось, что он опять ребенок, а вся
его взрослая жизнь Ц это только сон.
Кто-то тряс его за плечо и на языке жителей пустыни говорил: «Проснись, Ах
мед!» Вот уже много лет никто не называл его этим именем. Он почувствовал,
что лежит на холодном песке, закутанный в грубошерстное одеяло, а его гол
ова обвязана бедуинской повязкой. Ахмед открыл глаза и увидел величеств
енный восход солнца, похожий на прямую радугу на фоне плоского, черного г
оризонта. Ледяной утренний ветер обжег его лицо. В эту минуту он вновь пер
ежил смущение и тревогу, которые испытал 14-летним подростком.
В тот первый раз, проснувшись и обнаружив, что находится в пустыне, он почу
вствовал полную растерянность. Он подумал: «Мой отец умер», Ц и потом: «У
меня теперь новый отец». Отрывки сур Корана перемешались в его голове с ц
итатами из Символа Веры, который тайком на немецком языке читала ему мат
ь. Он вспомнил боль от обрезания и последовавшие затем одобрительные кри
ки мужчин и ружейные выстрелы, которыми они приветствовали его посвящен
ие в настоящие мужчины, в одного из них. Потом была долгая поездка по желез
ной дороге, на протяжении которой его мучил вопрос, какими окажутся его д
воюродные братья-кочевники и не отнесутся ли они с презрением к его бело
й коже и городским привычкам. Мальчик вышел быстрым шагом из здания вокз
ала и увидел двух арабов, сидящих у своих верблюдов на пыльном станционн
ом дворе; они были с головы до ног закутаны в традиционные одежды, открыты
ми оставались только их темные, загадочные глаза, которые следили за ним
через щель в бедуинской повязке. Все вместе они двинулись к колодцу. Им ов
ладело жуткое чувство: с ним объяснялись на языке жестов. Вечером он поня
л, что у этих людей нет туалетов, и это открытие привело его в отчаянное см
ущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19