А пока он все больше узнавал ее, наблюдая в естественной среде обитания – среди богатых, известных и эффектных.
Серьезная девушка, которая задумчиво хмурилась над учебником по нейрохирургии, задавала умные, проницательные вопросы и застенчиво спрашивала о чудесах, исчезла. И на ее месте возникла пленительная и уверенная в себе деловая женщина. Уинтер очаровала их всех, даже самых известных и важных. Мужчины летели к ней, как мотыльки на яркое пламя, и женщины тоже хотели искупаться в исходивших от Уинтер золотых лучах, но довольствовались лишь ее тенью. Если мужчины и обращали внимание на Марка, то считали, что он, как и они, просто один из бесконечной череды покоренных этой чувственной женщиной, которая манила, как шелковые простыни на постели под балдахином, но не давала никаких обещаний.
Марк тоже привлекал восторженные взгляды. Даже сегодня он слышал знакомый театральный шепот: «впечатляющий», «кольца нет», «какие глаза». Марк тоже был способен играть, пленять и очаровывать. Он играл в эту игру с таким же блеском, что и Уинтер, и, как и она, завоевывал, завязывал отношения и заканчивал их, в одиночку решая, когда начать и когда ставить точку.
Оба они были специалистами в игре, которая обеспечивает близость без чувств, секс без любви, товарищество без обязательств; эта игра велась на очень безопасном расстоянии от сердца, и на то были причины.
О своих причинах Марк знал, ему были интересны ее. Марк гадал, кто она, почему здесь и будут ли они играть или уже переступили через эту грань.
Кто бы она ни была, сейчас Уинтер смотрела на него, посылая сияющими фиалками призыв о помощи. Марк взял с серебряного подноса два бокала шампанского и сквозь толпу направился к ней.
– Спасибо, – прошептала Уинтер, когда Марк до нее добрался. Она повернулась к своим «старым подругам по Уэстлейку» и сказала: – Я обещала показать Марку клуб.
Уинтер бросила им прелестную извиняющуюся улыбку и повела Марка вниз по короткой кирпичной лестнице, прочь от толпы.
– Я захватил шампанское на тот случай, если во время обхода мы натолкнемся на какие-нибудь умирающие от жажды розы, – сказал Марк, когда они остались одни.
– Значит, ты заметил?
Конечно, он заметил. Заметил и удивился. Уинтер отпивала или притворялась, что отпивала, из всех четырех бокалов шампанского, которые побывали у нее в руках за это время. Но большую часть дорогого игристого напитка она непринужденно выливала под розовые кусты, когда наклонялась, чтобы полюбоваться изумительными цветами.
– Заметил… И заметил, что тебя это смущает. – И быстро пришел ей на помощь: – Итак, где мы сейчас находимся?
– Мы на якобы уединенной террасе в поливаемом шампанским розовом саду.
– А… И где же гончие?
– Никаких гончих, никаких лис и звуков охотничьих рогов, никаких наездников в красных куртках, скачущих по туманным охотничьим угодьям.
– Что же это тогда за охотничий клуб?
– Самый лучший – все прекрасные традиции, но без охоты. Клуб был основан несколькими британскими продюсерами и режиссерами, которые снискали славу и составили состояние в Голливуде, но все равно тосковали по милой Англии – лошади, прогулки верхом по сельской местности, королевская власть, поздние завтраки с шампанским, официальные балы, йоркширский пудинг… – Уинтер остановилась, чтобы перевести дух.
– Это очень мило. – Марк понимающе улыбнулся.
– Мне нравится британский аромат. Разумеется, здесь не забыли и о калифорнийском шике. Комнаты для гостей в главном здании по-прежнему выдержаны в стиле замка в Балморале – тяжелые шторы цвета лесной зелени, резные шкафы, кровати под балдахином, но новые бунгало у пруда и теннисные корты точно такие же, как в Малибу. – Уинтер криво усмехнулась и с шутливым ужасом добавила: – И теперь в одном и том же меню значатся как бифштекс «Веллингтон», так и пророщенные зерна, йогурт и фрукты!
– Не может быть, – засмеялся Марк.
– Еще как может! – Глаза Уинтер засияли, встретившись с его глазами, и держали взгляд, пока напряжение не стало слишком сильным, пока она не начала думать, что хочет, чтобы он до нее дотронулся, обнял, поцеловал и занялся с ней любовью. Задохнувшись и покраснев, едва способная сосредоточиться, она продолжила: – Я всегда думала, как хорошо было бы поменять название на что-нибудь еще более традиционное, например, Королевский старинный клуб Бель-Эйр…
– Хочешь потанцевать?
Голос Марка прозвучал мягко, искушающе, давая понять, что он хочет того же, что и она, – всего и сразу. И начать можно здесь, танцуя в напоенном ароматом роз саду.
Марк поставил бокалы с шампанским на белый кованый столик и протянул руку навстречу девушке. Здравствуй, Уинтер!..
Но они уже оставили далеко позади это «здравствуй». Они перескочили через несколько глав, начав с середины, с чарующего раздела, где царит волшебство и где они забыли о игре и о том, как важно держаться на безопасном расстоянии от сердца.
Они танцевали в дивной, чувственной тишине, говоря друг другу «здравствуй», а оркестр в отдалении играл из незабвенных «Битлз» – «Здесь, там и везде».
Здесь, в этом розовом раю, там, на кровати под балдахином, везде…
Марку хотелось увести ее отсюда прямо сейчас, но его логический, научный ум призывал к порядку. Он заставил себя вернуться к главе первой и заполнить некое подобие анкеты.
Имя? Уинтер Карлайл. Это настоящее имя или псевдоним? Прочерк.
Возраст? Прочерк. Но от Эллисон Марк узнал, что они с Уинтер окончили Калифорнийский университет две недели назад. Значит, немного за двадцать.
Семья? Прочерк. Уинтер подчеркнуто настойчиво представила его Эллисон и родителям Эллисон, представила с такой гордостью и радостью, словно Фитцджеральды были ее родителями, а Эллисон – сестрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124