– Я счастлива. – «Сейчас. С тобой. Как никогда».
– И хочу, чтобы я оказался прав.
– Прав?
– Насчет того, что ты знаменитая актриса. Когда я наблюдал за тобой на свадьбе, я был в этом уверен.
– Марк…
– Милая! – «Как мы похожи». – На нас очень сильно и очень отрицательно повлияли наши отсутствующие отцы. Я слишком много времени потратил, занимаясь из-за него не тем, чем хотел, и ты делаешь то же самое. Ты стала актрисой задолго до того, как вообще узнала о Лоренсе Карлайле. Ты создала чудесные фантазии, и в какой-то момент не актерство, а он стал твоей целью. Когда твои фантазии рассыпались, ты отбросила и все остальное.
– Может быть, – чуть слышно проговорила она. Может быть.
– Тебе ведь не обязательно сниматься в кино. Займись театром. И тогда ты можешь никогда его не встретить.
– Я хочу сниматься в кино, – быстро произнесла Уинтер, и ее сердце стремительно забилось. «Я киноактриса. Я хочу сниматься в кино».
– Тогда снимайся в кино. – Марк тихо засмеялся. – Но мне казалось, что самое почтенное дело – театр, а телевидение и кино занимают второстепенное место.
– Это как с твоей стажировкой, Марк. Зависит от того, с кем разговариваешь.
– Ну и почему же кино – лучшее?
– Потому что кино – движущиеся картины – это как живопись, когда художник создает именно то, что хочет. Ты не побежишь в Лувр, чтобы посмотреть, не стала ли улыбка «Джоконды» более открытой, более сдержанной или более лукавой с тех пор, как ты видел ее в последний раз. Ты знаешь ее улыбку. Я плохо объясняю…
– Да нет, хорошо. Ретту всегда точно так же наплевать, а Скарлетт каждый раз с тем же всем известным решительным видом думает о завтрашнем дне.
– Да.
– Итак…
– Итак?
– Итак, это кино.
– Ты правда думаешь?..
– Думаю, это кино. – Марк обнял ее. – У меня есть еще кое-какие мысли, если хочешь их услышать.
– Давай.
Марк сел рядом с ней и посмотрел в серьезные нежные глаза.
– Мне кажется, что больше всех потерял он. Лоренс Карлайл так и не узнал радости знакомства с тобой.
– Марк. – Глаза Уинтер снова наполнились слезами, но она не пыталась их скрыть. – Спасибо тебе.
– Всегда пожалуйста. – Марк улыбнулся. – И еще мне кажется, я знаю, что не могу представить, как проведу эти десять дней без тебя.
– Но твои мама и сестры… Тебе надо поехать.
– А разве я непременно должен ехать один?
– Нет.
Длинная прядь черных волос прилипла к мокрой щеке, когда Уинтер помотала головой. Девушка подняла руку, чтобы убрать волосы, но Марк остановил ее и осторожно убрал их сам.
– Разве ты ничего не знаешь об инфекционных заболеваниях? – шутливо спросил он, многозначительно взглянув на нежные пальцы, которые до этого плескались в пруду и соприкасались со ртами голодных рыбок.
– О Марк. У Тотошки нет микробов!
– Уверен, у Тотошки нет, но все равно надо вымыть руки, не так ли, чтобы закончить заявления на стажировку, доесть копченые устрицы и…
Марку так и не удалось закончить список своих мыслей. Может, и к лучшему. Самой важной мыслью Марка была та, для которой он не мог предсказать будущего, по крайней мере будущего, сопровождаемого радостью и любовью, уже испытанными им.
«Уинтер Карлайл, я тебя люблю. Потому что пока мы будем вместе…
Пока мои мечты не уведут меня в Бостон, а твои не удержат тебя здесь».
Глава 7
– Неужели я собираюсь это сделать? – тихо спросила Уинтер, когда на следующее утро они с Марком ехали в Сан-Франциско.
Они ехали на север, прочь от перегруженных в час пик магистралей Лос-Анджелеса, и Марк заговорил о ее игре, побуждая продумать свои дальнейшие действия.
– Да. Если хочешь.
– Хочу.
– И?
– И думаю, что мне следует вернуться в университет и прослушать все курсы по драматическому искусству, от которых я отказалась. Не знаю, можно ли…
Марк подъехал к очередной бензоколонке.
– Ну так узнай. Позвони в университет.
– Прямо сейчас?
– А почему нет?
Через десять минут Уинтер вернулась в машину, сияя улыбкой.
– Я сказала, что только что окончила университет. А они сказали, что я могу зарегистрироваться на осенний семестр как особый студент!
– Звучит обнадеживающе. – Марк улыбнулся. – А как насчет проб на роли?
– Я больше не спешу, Марк. – Отчаянный поиск новой мечты закончился, и она чувствовала себя спокойной и счастливой со старой. Через минуту она, дразня, сказала: – Как ты думаешь, когда я наконец-то окажусь перед камерой, на объектив не наденут лыжный носок?
– Лыжный носок?
– Чтобы скрыть морщины, на объектив накидывают газ или что-нибудь более блестящее, например, шелковый чулок. Это помогает, а если нет, то всегда можно сделать крупный план немного не в фокусе, как бы с романтическим налетом. – Уинтер улыбнулась, а затем задумчиво добавила: – Думаю, я могу просмотреть объявления о пробах.
– Разве неизвестные актеры могут принимать участие в пробах?
– Да, случается, но, думаю, это редкость. – «Это случилось с Вивьен Ли, не так ли? Другой Скарлетт».
– Просмотр объявлений не повредит.
– Не повредит.
Итак, это было решено. Осенью Уинтер приступит к занятиям в университете по классу драматического искусства. Летом она станет просматривать объявления в газетах и, может быть, на какое-нибудь ответит. И поживет в поместье. Теплыми летними днями, пока Марк будет проходить практику в ортопедической хирургии в больнице Харбора и в отделении гастроэнтерологии в Уодсворте, Уинтер будет читать сценарии Жаклин, с золотым обрезом, переплетенные в кожу, смотреть фильмы и практиковаться у пруда.
После того как планы Уинтер были утверждены, счастливая пара погрузилась в умиротворенное молчание, держась за руки и обмениваясь нежными и полными любви улыбками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124