– Я еду.
Улица перед американским посольством была пустынна, горели уличные фонари, сияла полная осенняя луна. Роб попросил таксиста подождать и бросился к входу.
Когда Роб увидел мрачное лицо посла, сердце его оборвалось. «Нет! Эмили, ты должна была дождаться. Я ехал к тебе».
– Она жива, – быстро ответил посол на страшный, невысказанный вопрос Роба. – Едва.
– Где она?
– В моем кабинете.
Эмили лежала на огромном кожаном диване в позе эмбриона, жалея, что вообще появилась на свет. Ее золотистые волосы спутаны, одежда испачкана и порвана. Она не шевелилась, и только неприметное движение грудной клетки указывало, что девушка еще жива.
Роб встал возле нее на колени.
– Эмили, – тихо прошептал он в спутанное золото, которое невероятным маяком сияло над руинами. – Это Роб. Милая…
Роб почувствовал, что Эмили его слышит. Что-то дрогнуло под золотом волос, но лица ее не было видно. Что, если его голос, его имя напугают ее еще больше? Что, если это будет смертельный шок, окончательное предательство?
– Эмили, я тебя не обижу. Я хочу тебе помочь. Я знаю, ты можешь мне не верить, но это правда. Можно мне взглянуть тебе в лицо, Эмили? Можно отодвинуть волосы, чтобы я увидел твои глаза?
Роб затаил дыхание.
Эмили легонько кивнула, и Роб очень осторожно раздвинул спутанные пряди и увидел ее лицо. Оно было смертельно бледным, серые глаза затуманились, оставив позади не только страх и надежду, но и почти распрощавшись с жизнью.
– Роб?
Сердце Роба совершило скачок, когда в серых глазах промелькнула искорка, признак жизни, а не страха. «Хорошо, моя милая, ты видишь, что я переживаю за тебя».
– Ты спасена, Эмили. Я здесь. Я о тебе позабочусь. Милая моя, мне кажется, тебе надо поехать в больницу.
– Нет, пожалуйста, Роб. Просто забери меня.
Глаза Эмили встретились с его глазами. Ее мольба надрывала его и без того страдающее сердце, но ее голос вернул ему надежду, ее дух не был сломлен окончательно.
Роб понял, что посещение больницы может убить Эмили. Незнакомые люди станут обследовать ее, осматривать, прикасаться к ней, ощупывать – это может оказаться последней каплей. Если Эмили не поедет в больницу, она тоже может умереть. Она умрет у него на руках. Роб поборол свой страх и мягко проговорил:
– Хорошо. Никаких больниц. Мы поедем в другое место. Я понесу тебя.
К изумлению Роба, Эмили медленно встала.
– Я могу идти.
Роб накинул на хрупкие плечи свой твидовый пиджак, прикрыв порванную одежду и защитив девушку от прохлады осенней ночи. Он обнял ее и был поражен, какая она легкая, как мало от нее осталось, с какой благодарностью ее хрупкое, дрожащее тело прильнуло к нему. Роб поднял с пола камеру и сумочку Эмили. Очень медленно Роб и Эмили прошли по коридорам к выходу, к такси, которое ждало на улице.
– Спасибо, – пробормотал Роб, обращаясь к послу. – Еще одно одолжение. Мы будем в «Ритце». Если вам нужно будет поговорить со мной или власти захотят поговорить с ней, я не против, но буду очень благодарен, если пресса об этом не узнает.
Посол кивнул, затем нахмурился и прошептал:
– Надо бы, чтоб ее посмотрел врач.
– Знаю, но еще больше ей нужно уединение.
Роб собирался оставить Эмили в такси на круговой подъездной дорожке «Ритца», пока не устроит для нее номер, но когда он стал выходить из машины, Эмили потянулась за ним. Роб обнял ее за плечи, а она спрятала лицо у него на груди.
– Месье Адамсон, могу ли я вам чем-нибудь помочь? – спросил портье, когда Роб и Эмили остановились у его стойки.
– Мне нужна еще одна комната, номер.
– Разумеется. – Портье быстро взглянул на Эмили, заключив, что она актриса или рок-звезда, без сомнения, на наркотиках. – Не желаете номер для молодоженов?
– Номер с двумя спальнями.
– Да, конечно. А другой ваш номер?
– Его я тоже оставляю за собой, пока.
– Очень хорошо. Пьер проводит вас.
– Дайте мне ключи, пожалуйста, – нетерпеливо сказал Роб. Он почувствовал, что Эмили оседает, ее невесомое тело отяжелело – у нее больше не осталось сил сопротивляться даже земному притяжению.
Эмили могла стоять только прижавшись к нему, ей требовалась его сила.
Когда они вошли в элегантный номер, Роб повел Эмили в одну из спален, разговаривая с ней, ободряя ее.
– Тебе нужно отдохнуть, Эмили, поспать, тебе нужно подкрепиться и…
– Принять душ.
– У тебя хватит на это сил? – «Я могу тебе помочь. Я могу снять твою порванную одежду и искупать тебя, но я знаю, что это приведет тебя в ужас».
С какой осторожностью ему надо действовать! Робу хотелось все взять в свои руки, запереть двери от внешних бурь, разговаривать с Эмили, плакать с ней, обнимать, если она позволит, пока не отступят демоны и она не поверит в себя и в счастье. Но власть и сила, берущие верх над слабостью, были ее главными врагами, ее главными угнетателями.
– Кажется, да.
– Ладно. – Роб довел ее до двери ванной комнаты. – Если я тебе понадоблюсь, я буду в другой комнате. Эмили…
– Да?
– Милая, ты можешь мне доверять. Я знаю, ты этому не веришь, но это правда.
Эмили пристально посмотрела на него, и ее серые глаза смягчились слабым отблеском счастья, давним воспоминанием.
– Я знаю об этом. Я доверяю тебе, Роб.
Эмили закрыла за собой дверь, и Роб затаил дыхание, моля, чтобы она не заперлась. Она не стала запираться. Роб прошел в гостиную и принялся мерить ее шагами, встревоженный, не находящий себе места, обнадеженный – «Я доверяю тебе, Роб», – пока наконец шум воды, бьющей о мрамор, не прекратился и не наступила тишина.
Тишина, которая длилась вечно. Роб представлял себе Эмили на полу в ванной комнате, с разбитой головой. Наконец он вернулся в ее комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124