Они так и не узнали, почему она приняла горсть таблеток, которые чуть не убили ее. Но Эмили кое-что узнала. И это касалось таблеток. Она узнала, что перед тем как умереть, она испытала чудесное, туманное, летящее чувство. Вот если бы снова и снова испытывать это чувство и не умирать…
– Эмили? И как давно это началось?
Эмили никогда никому об этом не рассказывала, а сейчас из всех людей выбрала Роба – Роба, который, она отчаянно хотела в это верить, был другим. Может, он другой, только она все та же, даже с ним.
– С моего отчима.
О Эмили!
– Хочешь рассказать мне об этом? – тихо спросил он.
Ища ответа, Роб взглянул в ее глаза, но их ясный серый цвет подернулся дымкой. Он увидел рассыпанные по узкой кровати таблетки.
– Эмили, что ты приняла?
– Что-то серо-зеленое.
– Ты даже не знаешь?
– Какой-то специально созданный галлюциноген. – Она храбро и дерзко улыбнулась. Какая разница, что это, Роб! Он действует.
Роб почувствовал беспомощность и злость. Он злился на мужчин, которые заставили Эмили бояться его, на Эмили, посчитавшую его таким же, на себя за то, что оставил ее одну.
И вот теперь Эмили покидала его, спасаясь в ином мире.
– Пойдем погуляем, – предложил Роб. Он не хотел снова оставлять ее одну. Он собирался быть рядом, защищать, пока она не придет в себя.
Может, тогда она захочет рассказать, а может, и не захочет, но если да, это не должно произойти в крохотной, плохо освещенной комнате, с кроватью, усыпанной наркотиками. Вместе с ней Роб вернется к сиянию Парижа, защитит ее от демонов ночи и, если сможет, защитит ее от демонов, гнездящихся в ее сердце.
Роб мог сказать, когда Эмили видела галлюцинации. Она останавливалась и куда-то вглядывалась, наклонив голову и мягко улыбаясь, завороженная светом, формой или цветом. Потом все проходило. На мгновение она смущалась, а потом шла дальше, пока не находила новый объект.
Эмили вела, Роб следовал за ней. Она была Алисой в Стране чудес, восхищающейся ее обитателями. Роб даже не был уверен, осознает ли Эмили его присутствие. Она смотрела на него, словно делала неожиданное открытие, и внимательно разглядывала его лицо. Роб догадывался, что вместо его лица она видит калейдоскоп из тысяч лиц. Роб надеялся, что лица, которые видела Эмили, были дружескими. Еще он надеялся, что даже под грузом наркотика и боли Эмили знает, что не безразлична ему.
Наконец навеянный наркотиками мир начал бледнеть. Эмили нерешительно посмотрела на Роба, и они снова оказались перед лицом того, с чего все это началось, – перед застенчивым, смущенным взглядом, попыткой Роба подбодрить и нежным прикосновением, которые вызвали к жизни боль и страх.
Может, Эмили Руссо никогда не знала нежного прикосновения любящего мужчины?..
Роб и Эмили сели в дальнем углу кафе, все еще переполненного и шумного в два часа ночи, и Роб заказал для них по чашечке кофе. «Никакого вина, – подумал он. – Больше никаких наркотиков. Поговори со мной, Эмили».
– Хочешь рассказать мне о своем отчиме?
– А что тут рассказывать?
Несколько часов назад они сидели в кафе, пили капуччино, и Эмили казалась такой расслабленной, спокойной. Сейчас ее серые глаза очистились от наркотического тумана, и в ясном взгляде Роб видел печаль и покорность.
«Я уже все тебе рассказала, Роб. Ты знаешь ужасную правду о моей жизни».
«А поможет ли Эмили разговор?» – подумал Роб. Он ничего про это не знал! Разумеется, об этом писали в газетах, но гораздо проще было бы отрицать существование таких вещей. Или хотя бы считать, что это происходит с другими людьми, с женщинами, которых он не знает и никогда не узнает. Но сейчас это происходило с этой красивой женщиной, а Роб мало чем мог помочь ей, кроме своего участия.
– Эмили, ты можешь мне доверять. Я твой друг. Правда. Мне кажется, тебе станет легче, если мы поговорим об этом.
– Что ты хочешь знать?
– Сколько тебе было лет? – Роб отозвался на ее вопрос вслух. Мысленно же он дал другой ответ. «Ничего. Я ничего не хочу знать. Я хочу, чтобы этого никогда с тобой не произошло».
– Мне было десять, потом одиннадцать, двенадцать…
– Это случалось не один раз?
– Все время. – Эмили тихо добавила, потому что хотела, чтобы Роб знал: – Я пыталась остановить его, Роб. Я его умоляла.
– Ты не могла его остановить, Эмили. Да и как? Он был взрослым мужчиной, а ты маленькой девочкой. В этом не было твоей вины.
– Он заставил меня верить, что была, – прошептала она.
– Не было. Неужели тебе никто не объяснил?
– Никто не знает. Никто, кроме тебя. Пожалуйста, не говори никому. – «Пожалуйста, не говори Элейн… или Эллисон».
– Не скажу. Обещаю. – Роб мягко улыбнулся. Он хотел прикоснуться к ней, обнять, но этим он напугал бы ее, предал, в конце концов. – И в полицию ты не сообщила… никому?
– Нет.
– Но он прекратил, когда тебе было двенадцать?
– Он уехал. – Ее отчим исчез на следующий день после того, как Эмили попыталась покончить с собой. Он просто растворился, отчего ее мать чувствовала себя ужасно несчастной, а Эмили – еще более виноватой, потому что и это случилось из-за нее. – А через четыре года уехала и я, как только сдала последний экзамен в школе.
– Это было в Квебеке?
– Нет. Мы переехали в маленький город на севере Калифорнии, где моя мать и вышла за отчима. Мой отчим был… и есть… американец. Он удочерил меня. Но когда мне исполнилось восемнадцать, я вернула себе фамилию настоящего отца. Мой отец француз… рыбак. Его лодка перевернулась, и он утонул, мне тогда было три года.
– Мне очень жаль.
Эмили тихо, задумчиво улыбнулась. В ее жизни было столько такого, чего она уже не могла изменить.
– Ты убежала из дома?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124