– Она рассказала, потому что приняла какой-то наркотик.
– Нет. Под влиянием наркотика или нет, Роб, но она знала, что говорит с вами. Есть и другие положительные знаки – ее одежда и ногти. – Доктор Кэмден посмотрела в озабоченные синие глаза, которые подметили то, что многие другие посчитали бы обычным. Обкусанные ногти, которым позволили отрасти, были важным символом отчаянного желания его подруги вновь обрести радость, счастье и уверенность в себе, которые были так жестоко и необъяснимо у нее украдены. – Она пытается хоть немного гордиться собой, доказать, что чего-то стоит.
– Уж это-то у нее должно быть!
– Конечно, должно. У каждого должно быть. А у нее нет.
– Как будто она в этом виновата, – прошептал Роб. – Она просто невинная жертва, как маленький котенок, который играл в грозу и которого неожиданно ударило молнией.
– Не как маленький котенок, Роб. Котенок инстинктивно знает, что в грозу играть нельзя, что это опасно. А вашу подругу никто не предостерег, ей не на что было опереться в своих инстинктах. И от того, что все произошло неожиданно, ситуация только ухудшается. Произошедшее с ней противоречило всему, чему успела научить ее жизнь. Вероятно, она была доверчивым, счастливым ребенком. Может быть, она с нетерпением ждала появления нового папы. А он, вероятно, был обаятельным, говорил, как любит ее, как весело им будет вместе.
– Во время лечения ей непременно нужно будет снова пройти через то, что действительно случилось? – Как много боли, слишком много.
– Нет, необязательно. Только если это ей поможет. Просто многие женщины вообще блокируют насилие в памяти и помнят только последующие годы, отмеченные чередой неудачных отношений и браков. Но ваша подруга и так помнит. Что ей нужно, так это сосредоточиться на воспоминаниях о маленькой девочке, которая играет на детской площадке, улыбается золотому солнцу и весело смеется при виде мороженого или неуклюжих щенков. Мне нужно помочь ей вновь обрести ту невинность. Мне нужно помочь ей поверить, что вся та радость, надежды и счастье, которые она испытывала – и доверие, – были настоящими, а то, что случилось – ужасной ошибкой, ударом молнии, которые больше не повторятся.
– Но по-моему, это повторялось с ней снова и снова. Она считает, что ее может обидеть любой мужчина.
– Вы сказали, что она носит одежду, скрывающую фигуру, и что она очень красива. Она явно пытается не подавать сигналов сексуальности, но это вызывает обратную реакцию, потому что она выглядит как жертва, а это привлекает жестоких мужчин.
– Мне никогда не казалось, что ее одежда делает ее похожей на жертву, – почти про себя пробормотал Роб. Ранимой – да. Драгоценной и хрупкой – да. Но чтобы вызвать желание причинить ей боль?
– Это потому, что вы мужчина другого склада. – «Вы тот тип мужчины, которого, как думает ваша подруга, не существует».
– Но зачем же она вступала в отношения с подобными мужчинами?
– Потому что ей хочется любви, Роб, как любому человеку. Уверена, все эти мужчины говорили, что любят ее. Я уверена, что ее отчим тоже это говорил. Но для нее секс всегда был актом насилия, а не актом любви и нежности. Другого она не знала. Но теперь мощный инстинкт подсказывает ей, что должно быть что-то лучшее. Она знает о настоящей любви, в глубине своего сердца она знает о ней, но может ли она доверить кому-то это знание?
– Доверить, – тихим эхом отозвался Роб.
В этом вся суть. Разве может Эмили довериться мужчине? Да и как? Первый мужчина, которому она доверила свою любовь и невинность, и радость, жестоко предал ее.
– Она очень мало доверяет себе, – сказала доктор Кэмден. – И не доверяет мужчинам. У нее есть подруги-женщины?
Роб задумался. Эллисон Фитцджеральд, приветливая, великодушная, добрая Эллисон, как будто была подругой Эмили. Это впечатление сложилось у Роба скорее благодаря рассказам Эллисон об Эмили – та гордилась талантом подруги, всячески помогала ей, – чем словам Эмили об Эллисон. Роб вспомнил, как в Париже Эмили сказала, что будет снимать луну для «Шато Бель-Эйр». «Вам сказала Эллисон?» – спросила тогда она. Роб вспомнил искорку разочарования, промелькнувшую в глазах девушки, словно та узнала, что и Эллисон она тоже не может доверять.
– Есть люди, которые хотели бы стать ее друзьями, – сказал Роб.
Доктор Кэмден задумчиво кивнула. Было совершенно очевидно, что по крайней мере Роб Адамсон хочет стать этой молодой женщине другом, и доктор Кэмден предположила, что и не только другом. Знает ли об этом та женщина? Конечно, нет, подумала она. Даже если Роб скажет сейчас своей подруге, что она ему не безразлична, она не поверит, потому что не уверена в себе. Доктор Кэмден смотрела на Роба и испытывала огромное желание помочь его подруге. Какая прекрасная жизнь ждала ее впереди!
– Она придет ко мне на прием?
– Не знаю. Думаю, я мог бы сделать ваш портрет… – Роб помедлил, не желая рассказывать об Эмили слишком много. Но на него работают многие, это не предательство. – Она работает в журнале. Я мог бы устроить…
– Не хитрите с ней, Роб, – перебила доктор Кэмден. – Не давайте ей ни малейшего повода не доверять вам.
– Поэтому я должен?..
– Сказать ей правду. Скажите, что вы прочли все, что смогли, и виделись со мной и что я очень хочу с ней встретиться. – Спокойно, серьезно доктор Кэмден предостерегла: – Может вспыхнуть пожар, Роб. Даже это она может посчитать предательством. И очень рассердится.
– Представить не могу ее сердитой.
– О, Роб, тогда вы ничего не знаете о ярости невинной жертвы.
Но Роб знал. Ярость, связанная с преданной невинностью, жила в его сердце из-за Сары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124