Когда Рамзес поднялся на колесницу, которой правил Серраманна, солнце клонилось к закату.— Куда мы едем, Великий Царь?— В Долину Царей.— Я обыскал барки, которые сопровождают нас.— Ничего подозрительного?— Ничего.Сард нервничал.— Ты больше ничего не хочешь мне сказать, Серраманна?— Совершенно ничего, Великий Царь.— Ты уверен?— Обвинять пока некого.— Ты узнал, кто этот черный маг?— Мое мнение ничего не стоит. Лишь факты имеют значение.— Поехали, Серраманна.Лошади направились к Долине, вход в которую постоянно охранялся . За день скалы раскалились и теперь дышали жаром. Казалось, что проезжаешь через печь, в которой непременно умрешь от удушья.Весь в поту, задыхаясь, главный стражник склонился перед фараоном и заверил его, что ни один вор не проник в гробницу Сети.Но Рамзес направился не к гробнице отца, а к своей собственной. Рабочий день был уже закончен, каменотесы чистили свои инструменты и складывали их в корзины. Неожиданное прибытие властителя заставило смолкнуть разговоры, рабочие встали за надсмотрщиком, который заканчивал свой ежедневный доклад.— Мы прорыли длинный коридор, ведущий к залу Маат. Могу я показать его вам, Великий Царь?— Оставьте меня одного.Рамзес преступил порог своей гробницы и спустился по довольно короткой лестнице, вырубленной в скале, символизирующей путь от солнечного света во тьму. На стенах были выбиты иероглифы, расположенные вертикально, молитвы, с которыми вечно молодой фараон обращался к могуществу света, чьи тайные имена он перечислял. Потом следовали ночь и испытания тайного покоя, которые должно пройти старое солнце, чтобы возродиться утром.Пройдя через царство теней, Рамзес увидел себя возрождающимся в вечности перед божествами, представшими в потустороннем мире в своем облике. Роспись была великолепна.Справа находилась зала царской колесницы с четырьмя колоннами. Здесь положат дышло, саму колесницу, колеса и другие части ритуальной колесницы Рамзеса, чтобы она перешла в иной мир, и монарх смог бы перемещаться, поражая врагов света.Затем коридор становился уже. Он был украшен ритуальными текстами и изображениями мистических сцен открывания рта фараона, перевоплотившегося и воскресшего.Дальше была скала, лишь немного тронутая инструментами каменотесов. Им понадобится много месяцев, чтобы вырубить и украсить залу Маат и золотой покой, где будет покоиться саркофаг.Смерть прошла перед глазами Рамзеса, спокойная и загадочная. В языке вечности хватало слов и искусства для отображения всего. Молодой царь отделится в ином мире от своей земной сущности, присоединившись к вечности, чьи законы превышали возможности человеческого понимания.Когда фараон вышел из своей гробницы, мирная ночь царила над Долиной его предков. 45 Второй жрец Амона, Доки, бежал к Фиванскому дворцу, где царь пожелал собрать главных лиц управления храма Карнака. Маленький, с выбритым черепом, узким лбом, острым носом и подбородком и с челюстью, похожей на крокодилью, Доки боялся опоздать из-за глупости своего секретаря, не предупредившего его, в то время как он проверял отчеты писца о поголовье стад. Дурак будет сослан на ферму, далеко от благостной жизни храма.Серраманна обыскал Доки и позволил ему войти в приемную залу фараона. Старый Небу, великий жрец и первый священник Амона, сидел лицом к нему на удобном сидении с подлокотниками. Плечи его были опущены, он положил больную левую ногу на подушку и вдыхал цветочные эссенции из флакона.— Прошу простить меня, Великий Царь. Мое опоздание…— Не будем об этом. Где третий священник?— Он занят очищающими ритуалами в Доме Жизни и желает оставаться там в затворничестве.— Хорошо. А Бакен, четвертый священник?— На стройке Луксора.— Почему он не здесь?— Он наблюдает за сложной установкой обелисков, если вы желаете, я пошлю за ним…— Не нужно. Хорошо ли чувствует себя главный жрец Карнака?— Нет, — усталым голосом ответил Небу. — Я едва передвигаюсь и провожу большую часть своего времени в архивах. Мой предшественник пренебрегал древними ритуалами, я хочу снова возобновить их.— А ты, Доки, доволен ходом мирских дел?— Все хорошо, Великий Царь! Бакен и я занимаемся управлением под контролем высокочтимого главного жреца.— Мои юные подчиненные поняли, что плохая нога не препятствие для острого взгляда, — уточнил Небу. — Дело, доверенное мне царем, будет выполнено без уклонений, и я не потерплю неточностей и лени.Твердость его тона удивила Рамзеса. Хотя он и казался утомленным, старый Небу крепко держал бразды.— Ваше присутствие — счастье, Великий Царь. Оно означает, что рождение вашей новой столицы не означает запустения Фив.— Это не входило в мои намерения, Небу. Какой фараон, достойный своего рождения, смог бы пренебречь городом Амона, бога побед?— Зачем же удаляться от него?Вопрос казался упреком.— Верховному жрецу Амона не пристало спорить о политике Египта.— Я с удовольствием не буду этого делать, Великий Царь. Но разве мне не пристало заботиться о будущем своего храма?— Небу может быть свободен. Разве большая колонная зала Карнака не является самой прекрасной и просторной из всех построенных?— Да пребудет с вами благо, Великий Царь, но позвольте старику попросту спросить об истинной причине вашего присутствия здесь.Рамзес улыбнулся.— Кто более нетерпелив — Небу, ты или я?— В вас горит огонь молодости, во мне звучит голос царства теней. Та малость, что отпущена мне для жизни здесь, не позволяет вести длинные речи.Столкновение Рамзеса и Небу заставило Доки онеметь. Если главный жрец продолжит говорить с монархом в том же духе, то его гнев не замедлит разразиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86