— В чем заключается его проступок?— Он относится к рабочим с недопустимым презрением и пытается урезать их питание, чтобы поживиться.— Заставь его предстать перед судом.— Это ни к чему, — решил еврей, развеселившись. — Я предпочитаю иметь его под рукой. Как только он перейдет допустимые границы, я сам займусь им.— Если ты его слишком заденешь, он начнет жаловаться.— Будьте спокойны, Великий Царь, на этот счет: Сари — трус.— Разве он не был вашим наставником? — спросил Бакен.— Да, — ответил Рамзес, — и он был действительно знающим воспитателем. Но какое-то безумие овладело им. Учитывая тяжесть его преступлений, другой на моем месте сослал бы его на каторгу в оазис. Я надеюсь, что работа поможет ему обрести разум.— Первые результаты не впечатляют, — пожаловался Моис.— Твое упорство довершит дело… но не здесь. Через несколько дней мы уезжаем на Север, и ты с нами.Еврей казался раздосадованным.— Этот зал с колоннами не закончен!— Я доверяю эту заботу Бакену, четвертому жрецу Амона, которому ты дашь необходимые советы и указания. Он доведет работу до конца, а также займется увеличением храма Луксора. Какое это будет чудо, когда двор с колоннами, пилонами и обелисками увидит свет! Пусть работы продвигаются быстро, Бакен, возможно, судьба отмерила мне краткий срок, а я желаю освятить эту роскошь.— Ваше доверие — честь для меня, Великий Царь.— Я не назначаю тряпичных кукол, Бакен. Старый Небу будет выполнять свои функции, а ты свои, он — управлять Карнаком, ты — стройками. И ты, и он должны предупредить меня в случае возникновения трудностей. Принимайся за работу и думай только о ней.Фараон и Моис покинули стройку, пройдя по аллее, окаймленной тамариском, ведущей к святилищу богини Маат, закону, истине и справедливости.— Мне нравится бывать здесь, — признался царь. — Мой дух отдыхает здесь, а мое видение более ясно. Как повезло этим жрецам, но они забывают об этом! В каждом камне ощущается душа богов, в каждом храме слышны их послания.— Почему ты заставляешь меня покинуть Карнак?— Нас ждет восхитительное приключение, Моис. Ты помнишь, когда мы говорили об истинном могуществе с Ашей, Амени и Сетау? Я был убежден, что им обладает лишь фараон. Оно притягивало меня, как пламя мотылька, и я бы сгорел, если бы мой отец не подготовил меня к тому, чтобы жить в нем. Даже когда я отдыхаю, оно горит во мне, требует, чтобы я строил.— Что ты задумал?— Это настолько велико, что я еще не решаюсь говорить об этом с тобой, мне надо все обдумать во время путешествия. Если только боги благословят меня на осуществление замысла, ты будешь непосредственно участвовать в этом.— Признаюсь, ты меня удивил.— Почему?— Я был убежден, что царь забудет своих друзей и будет озабочен лишь придворными, думами о государстве и властными приказами.— Ты плохо думал обо мне, Моис.— А ты изменишься, Рамзес?— Человек меняется, желая достигнуть цели. Моя цель — это величие моей страны, и это неизменно. 28 Сари, бывший воспитатель Рамзеса, продолжал кипеть. Он был понижен до управления несчастной группой кирпичников, он, учивший элиту царства! А этот Моис, который постоянно ему угрожал, пользуясь своей физической силой! С каждым днем он все меньше выносил унижения и насмешки. Он попытался восстановить против еврея рабочих, но популярность последнего была такова, что его критика не нашла никакого отклика.Моис был всего лишь исполнитель. Нужно было поразить того, кто вверг его в нынешнее несчастье и отчаянье.— Я разделяю твое мнение, — согласилась его жена Долент, сестра Рамзеса, разлегшаяся на подушках. — Но решение, которое ты предлагаешь, кажется страшным, таким страшным…— Чем мы рискуем?— Мне страшно, дорогой. Подобные действия могут обратиться против их исполнителей.— И что же? Ты забыта, презираема, а я, я терплю отвратительное отношение! Как можно продолжать так жить?— Я понимаю, Сари, я понимаю. Но дойти до такого…— Ты пойдешь со мной или я пойду один?— Я твоя жена.Он помог ей подняться.— Ты хорошо подумал?— Я думаю об этом постоянно уже более месяца.— А если… нам откажут?— Никакого риска.— Как ты можешь быть в этом уверен?— Я предпринял меры предосторожности.— Они будут достаточны?— Даю тебе слово.— Разве нельзя избежать…— Нет, Долент. Решайся!Пара, скромно одетая, пошла пешком по переулку, ведущему в рабочий квартал Фив, где жило много иноземцев. Чувствуя себя не в своей тарелке, сестра Рамзеса шла, прижавшись к мужу, боясь сбиться с пути.— Мы потерялись, Сари?— Конечно, нет.— Еще далеко?— Пара кварталов.Их рассматривали, считая за чужаков. Но Сари упрямо шел вперед, хотя его жена все больше дрожала.— Вот, это здесь.Сари постучал в маленькую дверь, окрашенную в красный цвет, к которой был прибит мертвый скорпион. Открыла дверь старая женщина, пара спустилась по деревянной лестнице, ведущей в подобие сырого грота, где горело около десятка масляных ламп.— Он придет, — сказала старуха. — Садитесь на табурет.Долент предпочла остаться стоять, так ее пугало это место. Черная магия была запрещена в Египте, но некоторые маги не колеблясь предлагали свои услуги за непомерную цену.Ливанец, толстый и раболепный, приблизился маленькими шагами к клиентам.— Все готово, — объявил он. — Есть ли у вас все необходимое?Сари опрокинул в правую руку мага содержимое маленького кожаного мешка: десяток камней бирюзы удивительной чистоты.— То, что вы купили, находится в глубине пещеры, рядом вы найдете рыбью кость, которой вы напишете имя того, кого вы ходите околдовать. Затем вы разобьете предмет, и этот человек заболеет.Во время речи мага Долент спрятала лицо, закутавшись в шаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86