Он, громко посмеиваясь, уложил меня в постель, а наутро проснулся свежий, как полевая маргаритка, в то время как у меня во рту стоял такой привкус, словно я накануне пил формалин из его склянок с образцами.
Мое настроение не улучшилось после того, как я позвонил в Лондон, чтобы поговорить с Таггартом, и узнал только то, что его нет в своем офисе. Вежливый официальный голос отклонил мою просьбу сообщить мне, где он находится, но спросил, не нужно ли что-нибудь передать – предложение, от которого в свою очередь отказался я. Странные действия Кейза заставили меня усомниться, можно ли в Департаменте кому-либо верить, и я не хотел говорить ни с кем, кроме самого Таггарта.
Катер Вальтира стоял на якоре в бухте неподалеку от пустынного берега, и мы добрались до него на весельной шлюпке. Он с любопытством посмотрел на два длинных, обмотанных мешковиной свертка, которые я взял с собой на борт, но ничего не сказал, в то время как я надеялся, что они не слишком откровенно говорили о своем содержимом. Я не мог просто так оставить свои винтовки, поскольку у меня было такое ощущение, что они мне еще понадобятся.
Катер имел в длину около двадцати пяти футов и располагал маленькой кабинкой, где можно было поместиться только сидя, и хлипкой фанерной будкой, предназначенной защитить стоящего за штурвалом человека от буйства стихий. Я сверился с картой, чтобы определить расстояние между Виком и Кьеблавиком, после чего катер показался мне совсем небольшим. Я спросил:
– Сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до места?
– Около двадцати часов, – ответил Вальтир и радостно добавил: – Если этот ублюдочный двигатель будет работать нормально. В противном случае нам понадобится целая вечность. Ты не страдаешь от морской болезни?
– Не знаю, – ответил я. – У меня никогда не было возможности проверить.
– Сейчас у тебя появится такая возможность, – он разразился хохотом.
Мы покинули бухту, и катер тревожно закачался на морских волнах, а свежий бриз растрепал волосы Элин.
– Сегодня более ясная погода, – сказал Вальтир. Он вытянул руку к горизонту: – Теперь ты можешь увидеть Вестманнаейяр.
Я посмотрел в сторону группы островов и разыграл роль, которую Элин предназначила мне.
– А далеко ли отсюда до Сюртсея?
– Он расположен в двадцати милях к юго-западу от Хеймея – самого большого острова. Его еще пока не видно.
Началась сильная качка, и маленький катер, скатываясь с гребней крутых волн, время от времени черпал бортами воду и поднимал в воздух фонтан из холодных брызг, когда снова взлетал вверх. Я отнюдь не моряк и подобная картина не казалась мне безопасной, но Вальтир воспринимал это достаточно спокойно, так же как и Элин. Двигатель, оказавшийся игрушечным дизелем, скорее подходившим для детского конструктора, натужно кашлял, побуждаемый к действию во время перебоев ударом Вальтирова ботинка, что, на мой взгляд, случалось слишком часто. Теперь я понимал, почему его так радовала перспектива получить новый двигатель.
Нам понадобилось шесть часов на то, чтобы добраться до Сюртсея, и Вальтир обогнул остров, держась как можно ближе к берегу, в то время как я задавал подобающие вопросы. Он сказал:
– Я не могу тебя высадить здесь, сам знаешь.
Сюртсей, поднявшийся со дна моря в огне и пламени в 1964 году, был целиком предоставлен ученым, чтобы те могли изучить, как зарождается жизнь на абсолютно стерильной поверхности. Вполне естественно они не хотели, чтобы здесь топтались туристы, принося на подошвах ботинок семена растений.
– Ничего страшного, – сказал я. – Я и не рассчитывал на то, что смогу высадиться на берег.
Внезапно он хмыкнул:
– Помнишь Рыбную войну?
Я кивнул. Так называемая Рыбная война представляла из себя спор, разгоревшийся между Исландией и Британией по поводу размеров прибрежной зоны, запретной для рыбной ловли, и оба рыбных флота попортили друг другу немало крови. В конце концов соглашение было достигнуто, и Исландия отвоевала себе право на двадцатимильную запретную зону.
Вальтир рассмеялся и сказал:
– Появившийся на свет Сюртсей отодвинул нашу двадцатимильную зону на тридцать километров к югу. Один английский шкипер, с которым я как-то повстречался, сказал мне, что это был грязный трюк – словно мы создали остров намеренно. И мне пришлось ему объяснить, что, как говорят геологи, через миллион лет наша запретная зона продвинется на юг до самых берегов Шотландии. – Он взревел от хохота.
Когда мы удалились от Сюртсея, я отбросил свою притворную заинтересованность и спустился вниз, чтобы прилечь. В животе у меня что-то бурлило и смертельно хотелось спать, поэтому, с облегчением вытянувшись на долгожданной кушетке, я провалился в сон с такой скоростью, словно кто-то ударил меня по голове.

4

Мой сон был глубоким и долгим, поскольку когда Элин меня разбудила, она сказала:
– Мы уже почти на месте.
Я зевнул.
– Где?
– Вальтир собирается высадить нас на берег в Кьеблавике.
Я резко поднялся и чуть не разбил себе голову о деревянную балку. Где-то над нами завыли двигатели реактивного лайнера, и, выбравшись на палубу, я увидел, что берег совсем близко. Проводив взглядом самолет, который только что совершил посадку, я потянулся и спросил:
– Сколько времени?
– Восемь часов, – сказал Вальтир. – Ты хорошо поспал.
– Я нуждался в этом после сессии, проведенной с тобой, – сказал я, и он усмехнулся.
Мы пришвартовались в восемь тридцать; Элин спрыгнула на пирс, и я передал ей завернутые в мешковину винтовки.
– Спасибо за то, что подбросил нас, Вальтир.
Он отмахнулся от моих благодарностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92