Человек на такое не способен – его нервная система слишком деликатна и не выдержит шока.
Но у меня не было моей винтовки, а стрельба наугад не принесла бы мне большой пользы. Она только сказала бы Кенникену, что я где-то поблизости, а ему, вероятно, лучше об этом не знать. Поэтому я позволил своим пальцам на карабине расслабиться, и приготовился наблюдать за тем, что произойдет дальше.
С прибытием Кенникена спор прекратился, и я знал почему, так как в свое время тоже работал с ним. Он не тратил время на пустую болтовню; он выслушивал собранные вами факты – да поможет вам Бог, если они ошибочны, – а затем быстро принимал решение. Именно этим он был занят сейчас.
Я улыбнулся, когда увидел, как кто-то показал на следы «лендровера», исчезающие в воде, а затем на другой берег реки. Там не было следов, говорящих о том, что мы выбрались из воды, поскольку нас немного снесло в сторону, и это могло озадачить каждого, кто не видел, как все произошло.
Человек выразительно взмахнул рукой вниз по течению, но Кенникен покачал головой. Он не купился на это. Он что-то сказал, нетерпеливо щелкнув пальцами, и кто-то еще поспешил к нему с картой. Некоторое время он ее изучал, после чего вытянул руку вправо, и четверо человек сели в джип, который развернулся и запрыгал по пересеченной местности.
Это заставило меня нахмурить брови, пока я не вспомнил, что в том направлении расположена небольшая группа озер, называемая Гаесавотн. Если Кенникен ожидал, что я разбил лагерь возле Гаесавотна, то он вытащил пустышку, но это говорило о его большой предусмотрительности и осторожности.
Команда из другого джипа занялась тем, что начала разбивать лагерь неподалеку от дороги, довольно неумело устанавливая палатки. Один из них подошел к Кенникену с термосом и налил горячий дымящийся кофе в чашечку, которую с подобострастием предложил ему. Кенникен взял ее и начал делать маленькие глоточки, по-прежнему стоя возле самой кромки воды, глядя на другую сторону реки, вставшей перед ним непроходимым барьером. Казалось, что он смотрит прямо мне в глаза.
Я опустил бинокль и медленно и осторожно, стараясь не произвести ни единого звука, сполз вниз. Спустившись с лавового гребня, я перекинул через плечо карабин и быстрым шагом направился обратно к «лендроверу». Приблизившись к нашему лагерю, я убедился, что в том месте, где мы свернули с дороги, не осталось следов шин. Я не думал, что Кенникен прикажет своему человеку перебраться через реку – таким путем он мог потерять много людей, – но лучше быть уверенным, что найти нас не слишком легко.
Элин спала. Она лежала на левом богу, зарывшись в свой спальный мешок, и я был рад, что она всегда спит тихо, не храпя и не посапывая. Я не стал ее будить; не было никаких причин нарушать ее сон. Все равно мы не сможем сдвинуться с места, так же как и Кенникен. Я включил свой карманный фонарик и, прикрывая свет рукой, чтобы не побеспокоить Элин, начал рыться в ящике, пока не нашел шкатулку с принадлежностями для шитья, из которой взял катушку черных ниток.
Я вернулся обратно на дорогу и протянул через нее нить примерно в одном футе от земли, закрепив оба конца обломками лавы. Если Кенникен проедет мимо нас в течение ночи, я узнаю об этом независимо от того, какие предосторожности он будет соблюдать. Я не хотел пересекать с утра реку только затем, чтобы нарваться на него на другом берегу.
Потом я прошел к реке и ознакомился с положением дел. Уровень воды по-прежнему спадал, и при более ярком освещении уже можно было попробовать ее пересечь. Но я не хотел рисковать, включая фары, поскольку их отсвет несомненно будет виден на небе. Банда Кенникена находилась от нас совсем недалеко.
Я залез в свой спальный мешок полностью одетым. Я не думал, что при сложившихся обстоятельствах смогу заснуть, но тем не менее установил будильник на своих наручных часах на два часа ночи. И это последнее, что я запомнил до того момента, когда он запищал, как сумасшедший москит, вернув меня к действительности.

2

В два пятнадцать мы были готовы к отъезду. Как только запищал будильник, я разбудил Элин, безжалостно отклонив ее сонные протесты. Но узнав, что Кенникен совсем близко, она задвигалась значительно быстрее. Я сказал:
– Я пойду осмотрю окрестности.
Черная нитка оставалась на месте, и, значит, ни один автомобиль не проехал за ночь мимо. Любой джип ночью должен был бы придерживаться дороги; не имелось ни малейшей возможности пересечь лавовое поле в темноте. Правда, кто-нибудь мог пройти здесь пешком, но я отбросил эту мысль.
Уровень воды в реке заметно упал и пересечь ее теперь не составляло большого труда. Вернувшись назад, я посмотрел на небо на востоке; короткая северная ночь уже почти закончилась, и я решил форсировать реку как только станет достаточно светло, чтобы по возможности дальше оторваться от Кенникена.
Элин имела на этот счет свои соображения.
– Почему бы нам не остаться здесь и не дать ему уехать вперед? Просто позволить проехать мимо. Пройдет много времени, прежде чем он поймет, что охотится за собственной тенью.
– Нет, – возразил я. – Мы знаем, что у него есть два джипа, но их может быть и больше. Если дело обстоит так, то, позволив ему уехать вперед, мы окажемся начинкой, зажатой между двумя половинками сандвича, а это весьма неуютное положение. Мы отправимся в путь прямо сейчас.
Завести двигатель бесшумно совсем не просто. Я укутал одеялами стартер, пытаясь заглушить его характерный скрежет, и когда, несколько раз кашлянув, двигатель тихо заурчал, снял одеяла. И пока мы подъезжали к реке, я старался давить на акселератор как можно осторожнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92