Его совершенно не волновало, сколько наших агентов погибнет. Но Бакаев принес в жертву тебя, чтобы Таггарт еще больше поверил Слейду.
Серые глаза Кенникена походили на камни. Его лицо оставалось спокойным, за исключением уголка рта, к которому спускался шрам, подергивающегося от легкого тика.
Я откинулся назад в своем кресле и взял в руки стакан.
– Теперь Слейд устроился совсем неплохо. Здесь, в Исландии, он руководит операцией с обеих сторон. Бог ты мой, какое завидное положение! Но неприятности начались, когда одна из марионеток отказалась прыгать, повинуясь подергиванию веревочек, находящихся у него в руках. Это, должно быть, сильно обеспокоило его.
– Я не знаю этого человека, – упрямо повторил Кенникен.
– Да? Тогда почему ты так взволнован? – Я усмехнулся. – Я посоветую тебе кое-что. Когда в следующий раз будешь с ним разговаривать, попроси его рассказать тебе правду. Он, разумеется, ничего тебе не скажет; Слейд за всю свою жизнь не сказал ни слова правды. Но своей реакцией он может выдать себя такому проницательному человеку как ты.
За задернутыми шторами мелькнули лучи, фар и донесся звук остановившейся возле дома машины. Я сказал:
– Подумай о прошлом, Вацлав; подумай о потер5шных годах, проведенных в Ашхабаде. Поставь себя на место Бакаева и сам подумай, что для него было более важно – операция в Швеции, которую можно провести снова в любое время, или шанс переместить своего человека в верхние ряды иерархии Британской разведки – настолько высокие, что теперь он обедает с премьер-министром.
Кенникен неловко переместился с ноги на ногу, и я знал, что мои слова задели его за живое. Он глубоко погрузился в свои мысли, и дуло его пистолета больше не смотрело прямо на меня. Я сказал:
– Интересно, сколько времени потребовалось для того, чтобы создать новую агентурную сеть в Швеции? Готов поспорить, что немного. Я даже уверен, что Бакаев уже имел организацию, работающую параллельно и готовую вступить в действие сразу после того, как твоя провалится.
Это был выстрел наугад, но он пришелся в цель. У меня было такое впечатление, словно я смотрю на «однорукого бандита», у которого выпал максимально возможный выигрыш; колесики вращались, жужжали и щелкали, и у меня в мозгу громко и чисто зазвенел звонок. Кенникен хмыкнул и повернул голову. Он смотрел вниз на огонь, и рука, держащая пистолет, повисла вдоль тела.
Я внутренне собрался, приготовившись совершить прыжок, и сказал мягко:
– Они не верили тебе, Вацлав. Бакаев не доверил тебе разрушить собственную организацию и сделал это так, чтобы со стороны все смотрелось как следует. Меня тоже лишили доверия; но я был продан Слейдом, который является членом вашей банды. Ты – совсем другое дело, тебе дали зуботычину твои же люди. Как ты при этом себя чувствуешь?
Вацлав Кенникен был спокойным человеком и хорошим агентом – он не позволил эмоциям взять над собой верх. Он повернул голову и посмотрел на меня.
– Я выслушал эту сказочную историю с большим интересом. Ты хороший рассказчик, Алан, но это не поможет тебе избавиться от своих проблем. Ты не...
Дверь открылась, и в комнату вошли два человека.
Кенникен повернулся и спросил нетерпеливо:
– Да?
Более крупный мужчина сказал по-русски:
– Мы только что вернулись.
– Я вижу, – произнес Кенникен без выражения. Он махнул рукой в мою сторону. – Позвольте мне представить вам Алана Стюартсена, человека, которого вы должны были привезти сюда. Что случилось? Где Игорь?
Они переглянулись, и крупный мужчина сказал:
– Его отвезли в госпиталь. Он получил сильные ожоги. Когда...
– Превосходно! – воскликнул Кенникен с сарказмом в голосе. – Просто замечательно! – Он повернулся и обратился ко мне: – Что ты на это скажешь, Алан? Юрия мы тихо и незаметно переправили на траулер, но Игорь оказался в госпитале, где ему начнут задавать вопросы. Что бы ты на моем месте сделал с такими идиотами?
Я усмехнулся и сказал без особой надежды:
– Пристрелил бы.
– Сомневаюсь, что пуля сможет пробить их чугунные черепа, – произнес он едким тоном. Он с ненавистью посмотрел на большого русского. – И почему, черт возьми, вы начали стрелять? Можно было подумать, что разразилась революция.
Тот беспомощно показал на меня.
– Он это начал.
– У него не должно было появиться такой возможности. Если трое не могут без лишнего шума взять одного, тогда...
– Их было двое.
– Вот как! – Кенникен бросил на меня быстрый взгляд. – Что произошло со вторым человеком?
– Не знаю, – он убежал, – ответил верзила.
Я бросил небрежно:
– Ничего удивительного. Это был просто турист из отеля.
Внутри я весь кипел. Так, значит, Кейз просто убежал, бросив меня в трудном положении. Он не сдал меня в руки Кенникену, но если я смогу выбраться из этой переделки, то должен буду предъявить ему определенный счет.
– Вероятно, он и поднял тревогу в отеле, – сказал Кенникен. – Способны вы хоть что-нибудь сделать как следует?
Верзила начал оправдываться, но Кенникен сразу лее его оборвал.
– Чем занят Ильич?
– Разбирает на части машину. – Голос его был угрюмым.
– Так иди и помоги ему. – Они оба повернулись, но Кенникен быстро произнес: – Не ты, Григорий. Ты останешься здесь и присмотришь за Стюартсеном. – Он передал свой пистолет коротышке.
Я спросил:
– Могу я выпить еще, Вацлав?
– Почему бы и нет, – ответил Кенникен. – Тебе не грозит опасность стать алкоголиком. Ты не проживешь так долго. Смотри за ним получше, Григорий.
Он покинул комнату, закрыв за собой дверь, и Григорий занял передо мной свой пост. Я очень медленно подтянул под себя ноги и поднялся с кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92