Library of the Huron: gurongl@rambler.ru
Оригинал: John Carr, “The Bride of Newgate”
Аннотация
Первый роман писателя из так называемой исторической серии, в которой исторический сюжет крепко связан с криминальной головоломкой.
Джон Диксон Карр
Ньюгейтская невеста
Посвящается Клэрис
Лучше всего об этом много лет назад сказал Р. Л. С. Если это дело стоило делать и если вышло по возможности хорошо, если с этих несовершенных страниц возносится хотя бы легкое пламя вдохновения, это во многом твоя заслуга.
Глава 1Представляющая палача
Повешение Дика Даруэнта было назначено на завтра у Двери Должников Ньюгейтской тюрьмы.
Ночью не должно было раздаваться никаких зловещих звуков — даже ударов колокола церкви Гроба Господня. И лишь на рассвете зрители услышали бы цоканье копыт по булыжникам мостовой и скрип колес, когда лошади вывозили бы виселицу из главных ворот. Виселица высотой в дюжину футов была тяжелой и такой широкой, что на ее помосте могли бы танцевать десять пар.
Боковины виселицы, обшитые досками, как козлы для кучера, от помоста до колес, были выкрашены в черный цвет. По указанию палача Джона Лэнгли виселицу надлежало установить у Двери Должников.
Толпа начала собираться возле тюрьмы уже вечером накануне казни.
— Черт! — хрипло выругался надзиратель, дежуривший в сторожке над главными воротами. — Уже собирается толпа!
Высунувшись из окна, он посмотрел вниз и налево на темную улицу Олд-Бейли.
Второй надзиратель подошел к окну; он занимал эту должность меньше месяца, но длинный красный плащ был почти таким же грязным, как у его многоопытного товарища. Отблески пламени единственной свечи, горевшей на столе в комнате с побеленными стенами, играли на спинах двоих мужчин, выглядывающих наружу.
— Беспорядков быть не должно, — возразил второй надзиратель.
— Это почему?
— Люди любят Дика.
Первый надзиратель, по кличке Красноносый, наклонился из окна и любовно похлопал каменный фасад Ньюгейта.
— Холлоуэя и Хэггерти тоже любили, — донесся снаружи его хриплый голос, — когда Бранскилл вздернул их в 1807 году.
— Ну и что?
— Двадцать восемь человек из тех, кто пришел поглазеть на казнь, задавили насмерть возле эшафота. Не говоря уже о раненых. И это истинная правда.
Второй надзиратель, высокий тощий парень по имени Джейми, втянул голову в плечи и отошел от окна. Он не сомневался, что это истинная правда.
— И никаких беспорядков не было, — продолжал Красноносый. — Во всяком случае, того, что мы называем беспорядками. Все обычно начинается, когда приговоренного выводят из Двери Должников и толпа орет: «Шапки долой!»
— Почему? — допытывался Джейми.
Красноносый задумался, продолжая похлопывать по фасаду тюрьмы.
— Прежде всего, потому, что большинство зрителей пьяны. На рассвете они начинают свистеть, кричать и петь. Иногда собака схватит кого-то за лодыжку, или женщину придавят так сильно, что она завопит во все горло. Ну а потом... — Красноносый описал руками круг за окном. В его хриплом голосе послышалась усмешка. — Но интереснее всего, когда палач тоже пьян, хотя толпе это не нравится.
— Мне бы тоже не понравилось, — заявил Джейми.
Красноносый медленно повернулся. На фоне окна вырисовывалась его мясистая физиономия с синеватыми прожилками, тянущимися от носа.
— Ну и простофиля! — хмыкнул он. — Помню, я видел старину Бранскилла, до того как Лэнгли занял его место. Бедняга так накачался бренди с водой, что пытался накинуть петлю на шею священника вместо осужденного. И это истинная правда!
Обоим было не по себе, и оба это знали. Но даже не заикнулись о том страшном ощущении, что прочно засело в голове, подобно сгустку страха. Причем страх этот не имел ничего общего с предстоящей казнью.
Повешение для них и для многих других было хорошо знакомым и почти приятным зрелищем — куда более увлекательным, чем Панч и Джуди. Что-то другое тревожило двух надзирателей, как, впрочем, и весь Лондон. В этот вечер четверга 21 июня 1815 года беспокойство витало в воздухе, просачиваясь в него, подобно дыму с крыш напротив тюрьмы.
На стене зазвонил колокольчик.
— Это калитка, — проворчал Красноносый. — И причем изнутри.
— Какой-то поздний посетитель уходит? — предположил Джейми, зажигая фонарь от свечи.
— И очень поздний, — многозначительно добавил Красноносый. — Если ты знаешь, который час, парень, то можешь рассчитывать на чаевые за хлопоты.
Тарахтя ключами, Джейми поспешил к винтовой лестнице.
Запоздалый визитер, поджидающий у калитки в главных воротах, оставался в тени, даже когда Джейми поднял продолговатый фонарь с закопченными стеклами.
Нос посетителя морщился, как, по-видимому, и желудок, вдыхая запахи Ньюгейта. Со стороны уголовного сектора доносился шум пирушки — вино и спирт там можно было приобрести в любое время.
— Поздно, сэр, — проворчал Джейми, подражая Красноносому.
— Ровно без четверти одиннадцать, — отозвался посетитель сухим, бесстрастным голосом.
Старомодный тип, подумал Джейми, оглядывая маленького сухощавого человека в накидке с капюшоном, черных бриджах, туфлях с пряжками в стиле прошлого века и в очках в золотой оправе.
Джентльмен, с седыми волосами, связанными на затылке, вложил шиллинг в руку надзирателя, когда тот отпирал калитку.
— Прошу прощения, сэр, — не выдержал Джейми. — Есть какие-нибудь новости?
Мистер Илайес Крокит, адвокат с Линкольнз-Инн-Филдс, знал, что Джейми имеет в виду.
— Боюсь, что нет, — ответил он. — Только слухи.
Когда ворота за ним закрылись, мистер Крокит какое-то время постоял на улице под звездным небом, чуть подернутым туманной дымкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79