— Ответьте на это сами, Дик.
— Не могу!
— Лжете! — заявил мистер Малберри, успевший выпить за завтраком полгаллона крепкого эля. — Мое внимание, как, надеюсь, и внимание падре, привлекло следующее: кто ставит письменный стол в центре комнаты?
— Не понимаю.
— Но это просто, как дважды два. Ответьте на вопрос, и получите ключ ко всему. Подумайте как следует. — Склонившись вперед, адвокат повторил: — Кто ставит письменный стол в центре комнаты?
Глава 13Открывающая секрет потерянного дома
Даруэнт посмотрел через стол в глаза преподобного Хораса Коттона. Священник кивнул с таким видом, будто уже давно знал эту часть истории.
Покосившись на Кэролайн, о которой забыли двое других мужчин, Даруэнт увидел, что она сидит опустив голову, опершись локтями о стол и прижав пальцы к ушам. Женщине здесь не следовало находиться.
Что касается письменных столов, то они ассоциировались у Даруэнта только с сэром Джоном Бакстоуном, сидящим за упомянутым изделием из красного дерева, инкрустированным позолотой, у стены в комнате клуба «Уайте». Внезапно эта картина навела его на другие мысли.
— Не припоминаю, чтобы когда-нибудь видел письменный стол в центре комнаты, — сказал Даруэнт. — Он всегда стоит у стены. Кроме, конечно...
— Кроме? — поторопил его мистер Малберри.
— Кроме бухгалтерий и контор. Например, конторы торговца в Сити.
Мистер Малберри поднялся из-за стола.
— Ну так лорд Франсис Орфорд, можно сказать, и был торговцем! — заявил он.
Слабый протест Кэролайн, очевидно шокированной таким предположением, остался незамеченным.
— Торговцем? — переспросил Даруэнт, нисколько не шокированный, но крайне удивленный. — Фрэнк? Чем же он торговал?
Мистер Малберри с усмешкой щелкнул пальцами:
— Этот молодой человек, по вашему же описанию, был настолько скуп, что с трудом мог расстаться даже с пенни. Конечно, денег ему хватало, но он любил их так, как Юпитер девушек, а я — выпивку. У него есть родня в Англии, но его высокомерные родители, боящиеся скандала как черт ладана...
— Кэро... моя жена говорила мне, — пробормотал Даруэнт.
— Его родители уже больше двух лет живут за границей и не могли за ним присматривать. Так что же, по-вашему, он делал? Кем он был?
— Ну и кем же?
— Ростовщиком! — Мистер Малберри так глубоко воткнул нож в кусок говядины, что ручка осталась торчать абсолютно вертикально.
Кэролайн выглядела так, словно он проткнул ножом живую плоть.
— Самая грязная профессия, не так ли? — усмехнулся Малберри. — Во всяком случае, так полагают денди и аристократы мужского и женского пола, которые постоянно занимают деньги, но никогда не признаются, что находятся в долгу и кому должны. Верно, Дик?
— Так я слышал вчера в клубе «Уайте». Но Фрэнк...
— Ай-ай-ай! Какой скандал!
— Мистер Малберри! — негромко, но властно вмешалась Кэролайн. Ее белые точеные пальцы лежали на лакированном красном дереве. Черты лица девушки приняли прежнее, холодно-надменное выражение. — Ваше предположение, сэр, настолько нелепо, что вам лучше нигде его не повторять, чтобы не нарваться на неприятности.
Преподобный Хорас впервые посмотрел ей в глаза.
— А я боюсь, миледи, — возразил он, — что мистер Малберри говорит чистую правду.
— Вы так считаете, мистер Коттон?
— Да, миледи. Потому что я это знаю. — Завершив скромный завтрак, состоящий из говядины, окорока и эля, священник поднялся. — Так трудно, — продолжал он удрученным голосом, который отозвался в ушах Даруэнта эхом ньюгейтских коридоров, — понять, в чем же Божья воля и собственный долг. Помните, лорд Даруэнт, что я сказал вам, когда вы впервые поведали мне вашу историю?
— Вспомнил только сейчас, падре. Ваши слова отдавали могильным холодом. «Другие люди тоже видели вашу призрачную карету, — сказали вы. — И даже ездили в ней».
Капля дождя ударила в окно.
— А что еще я говорил, милорд?
— Дайте подумать... Вы сказали, что живете среди греха и преступлений в Ньюгейте, где даже бедняга, попавший в тюрьму за долги, стучит чашкой о дверь, выпрашивая милостыню... — Даруэнт оборвал фразу. — За долги! — пробормотал он.
— Вот именно! Лорд Франсис Орфорд отправлял своих должников, знатных и нет, в Ньюгейт или Флит. Все они были рыбой в его сетях.
— Право, мистер Коттон! — поднявшись, воскликнула Кэролайн. — Неужели вы думаете, что Фрэнк, будь он таким, каким вы его описываете, осмелился бы показываться в обществе? Что он не превратился бы в презираемого изгоя, если бы его друзья об этом знали?
— Они не знали, миледи.
— Не знали, сэр?
— Это было причиной тайны — черной шелковой маски, которую он надевал, встречаясь с клиентами, фальшивого имени и подписи, которые он использовал, и даже фальшивых зубов, снимаемых, чтобы изменить голос.
Хотя сейчас на преподобном Хорасе не было черной мантии и воротника с белыми полосками, их легко можно было себе представить, когда он выпятил грудь.
— Наша англиканская церковь, которую простонародье предпочитает именовать Высокой церковью, не предписывает хранить тайну исповеди. Но мог бы я обмануть доверие заключенного? Никогда, если только речь не идет о жизни и смерти. Но когда лорд Даруэнт рассказывал мне свою историю...
— Вам показалось, что речь идет именно об этом? — живо заинтересовалась Кэролайн.
Священник кивнул.
— Сведения о лорде Франсисе Орфорде, — продолжал он, — я получил от его должника, чье имя мне незачем называть. Но он знал подлинное имя ростовщика и все его уловки. И тогда я начал верить истории лорда Даруэнта...
Даруэнт ударил кулаком по спинке стула:
— Я рассказал вам, падре, о комнате, которая за ночь покрылась пылью и паутиной двухлетней давности!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79