Не думая больше о перепачканных грязью атласном платье, белых кружевных перчатках, чулках и туфлях, Кэролайн быстро подошла к открытой двери и шагнула в столовую.
— Что здесь происходит? — строго спросила она.
Трое мужчин, отвернувшись от буфета, уставились на нее, разинув рот.
Портьеры на двух высоких окнах, выходящих на Сент-Джеймс-сквер, были задернуты. Двадцать свечей горели в стеклянной люстре, ярко освещая столовую с отполированным словно для танцев полом. Всю мебель отодвинули к противоположной стене, а ковер скатали.
Возле буфета стоял Элфред, держа в руках прямую саблю, какие использовали в легкой кавалерии. Рядом с ним находился Томас с коробкой из розового дерева, где лежали пистолеты. Их компаньоном был маленький толстенький старичок в длинном красном жилете, мешковатом сюртуке и белых брюках.
— Что здесь происходит? — повторила Кэролайн. Она так тяжело дышала, что с трудом могла говорить спокойно. Ее взгляд устремился на толстого старичка. — И кто этот человек?
— Миледи... — начал Элфред.
Но старичок остановил его, шагнув вперед. Его густые седые волосы были аккуратно завиты по последней моде, а проницательные глазки лучились благодушием. «Я? Да я и мухи не обижу!» — казалось, говорили они.
— Прошу прощения, миледи, — он выставил вперед круглое брюшко, — но если ваша милость не знает, кто я, то это знает принц-регент. Я храню его кошелек, когда он отправляется на ночную пирушку.
— Вот как?
— "Вы должны оставить мне немного на карманные расходы, Таунсенд", — говорит принц, доставая кошелек с пятьюдесятью или шестьюдесятью фунтами, — процитировал старичок. — «Я буду хранить кошелек и часы вашего высочества, — твердо отвечаю я, — прежде чем их заполучит какой-нибудь субъект, умеющий быстро работать кулаками».
Поведав этот анекдот, старичок с достоинством выпятил брюшко.
— Джон Таунсенд, миледи, — представился он. — Уже сорок лет в раннерах. Служил еще под началом слепого сэра Джона Филдинга. Доверенное лицо королевской семьи и лучший ловец воров, не исключая Сейра.
— Ловец воров! Раннер!
— Совершенно верно, миледи.
— Тогда, должно быть, это вы прислали сегодня письмо лорду Даруэнту?
— Не могу отрицать, — кивнул Таунсенд.
— Почему вы прислали его?
— Прошлой ночью милорд написал мне... попросил обыскать жилище одного человека, чтобы добыть доказательство против некоего кучера.
— Доказательство?
— Да, миледи. — Таунсенд громко усмехнулся. — Что я и сделал, причем без всякого труда. Не пришлось даже пользоваться инструментами.
Под пристальным взглядом Кэролайн старичок, несмотря на всю свою самоуверенность, опустил глаза.
— Значит, мистер Таунсенд, вы сообщник преступников?
— Преступников?! — с негодованием воскликнуло «доверенное лицо королевской семьи». — Никогда в жизни я не принимал участия в преступлениях! Но лорд Даруэнт щедро заплатил мне, миледи. У нас на Боу-стрит достаточно ушей. Думаете, мы не слышали об этом кучере?
— Что вы имеете в виду?
— Какой-то джентльмен, переодетый кучером, уже целый год занимается грязными делишками в Ковент-Гарден и Сент-Джайлс, большей частью ради забавы. Он всех там знает. — Внезапно Таунсенд достал из объемистого бокового кармана пистолет с печатью короны и стрелы на рукоятке, но, поняв неуместность своего поступка, спрятал его назад. — Когда этот джентльмен нанимал боксеров для расправы с лордом Даруэнтом, половина из них успела накачаться джином, а другая половина — элем. Они не слишком держали язык за зубами, а уши тем временем слушали. Что мне оставалось делать, как не добавить постскриптум в письмо милорду и не предупредить его?
— Значит, вам известно, кто такой кучер?
— Теперь известно. Черт возьми, это многих удивит!
— И кто же он?
— Этого я вам не могу сказать, миледи, — почтительно отозвался Таунсенд. — Вы не мой клиент.
Томас с грохотом уронил на пол футляр с пистолетами. Он слишком долго держал его под взглядом Кэролайн, и угрызения совести разжали ему пальцы.
И вновь все ощутили, что комната убрана в ожидании смерти. В напряженной тишине Кэролайн теребила рубин на груди. Послышалось позвякивание клавесина без всякого намека на мелодию.
Кэролайн посмотрела на потолок. Рядом с зеленой гостиной у нее над головой находилась музыкальная комната, которой пользовались только во время приемов и званых обедов. Среди других музыкальных инструментов там имелся и клавесин.
— Томас, — спросила она, — кто играет на клавесине?
Слово «играет» едва ли было уместным — неопытная рука просто тыкала в клавиатуру одним пальцем. Томас и Элфред обменялись испуганными взглядами.
— Кто играет на клавесине? — повторила Кэролайн.
Элфред шагнул вперед, все еще держа саблю:
— Вы позволите мне объяснить, миледи?
— Разумеется. Именно этого я и жду.
— Возможно, вы помните, миледи, что миссис Роли временно приняла на себя обязанности миссис Демишем... — он имел в виду экономку, — в домашних делах?
— Ну?
— Мистер и миссис Роли легли спать около десяти. — Элфред откашлялся. — Простите, миледи, но их трудно порицать. Они не спали почти двое суток. Ну а потом мисс Спенсер встала с постели...
— Встала?
— Да, миледи. В конце концов, вы сами сказали миссис Демишем, что молодая леди может подняться и примерить любое из ваших платьев...
— Я не говорила миссис Демишем ничего подобного, — заявила Кэролайн. — Я сказала мисс Спенсер, что она может взять себе полдюжины платьев, если будет оставаться в постели до завтра. Ее состояние все еще в опасности.
Румянец сбежал с лица Элфреда.
— Но мисс Спенсер сказала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79