— Беспочвенными? — воскликнула леди Джерси. — Когда этот жалкий человек держит двух женщин под одной крышей? Какая грязь!
— Это отвратительно! — согласилась леди Каслри, нацепившая целую коллекцию бриллиантов, чем вызвала всеобщую зависть. — Тем не менее, Сара, его примеру могут последовать многие.
— Моя дорогая Эмили, — отозвалась леди Джерси, очищая апельсин и бросая кожуру в темный партер. — Я не считаю лорда Даруэнта виновным даже отчасти. Вся вина лежит на Кэролайн.
— На Кэролайн? — недоверчиво переспросила леди Сефтон.
Их интеллектуальную беседу грубо прервал яростный вопль, донесшийся из партера. Он прозвучал подобно взрыву гранаты.
— Кто, черт возьми, бросил апельсиновую кожуру прямо на мою гребаную голову?
Последовало гробовое молчание, нарушаемое лишь хриплыми звуками, словно кто-то пытался задушить сквернослова. Никто не смеялся и не свистел. Казалось, будто владельцев лож и старательно подражавших им представителей среднего класса в партере внезапно разбил паралич.
Оркестр, на мгновение сбившийся с ритма, вновь заскользил по переливающейся музыкальной глади в стиле изрядно разжиженного Моцарта. За кулисами старые и опытные рабочие сцены с беспокойством думали о том, как мало мер предосторожности принято против беспорядков и пожара.
— Право же, — томно протянула леди Джерси, бросая через обитый плюшем барьер ложи очередную порцию кожуры, — администрация должна тщательнее контролировать распределение билетов. О чем я говорила?
— О Кэролайн! — прошептала леди Каслри.
— В конце концов, дорогая, если она пыталась наставить мужу рога в первую же ночь, когда им следовало быть вместе...
— Когда? — возбужденно прошептала леди Каслри, позвякивая бриллиантами. — Где? С кем?
— Здесь, — спокойно ответила леди Джерси. — И там. — Она указала на ложу партера с левой стороны. — Кэролайн вела себя едва ли не нескромно. А мужчиной был лорд Элванли.
— Лорд Элванли! — почти вскрикнула леди Каслри.
Все три женщины повернули головы к двери в ложу, где возникла узкая вертикальная полоса света, в которой появилась круглая добродушная физиономия Элванли.
— Ваш покорный слуга, — отозвался он. — Ваш единственный сторожевой пес.
Он имел все основания сделать подобное заявление, ибо ни одну из троих леди не сопровождал супруг.
— У меня небольшое затруднение, — улыбнулся лорд Элванли, намекая, что затруднение более чем маленькое. — Я сразу вернусь.
Дверь ложи закрылась.
В коридоре позади лож было не так душно. Элванли мог слышать у себя над головой топот и шарканье ног опоздавших, которые занимали ложи четвертого яруса. Еще выше находилась маленькая галерея для слуг и итальянцев, поселившихся в Хеймаркете, поближе к их любимой опере.
Улыбка увяла на лице Элванли, но оно сохраняло комичное выражение благодаря носу-пуговичке, в котором едва ли удержалась бы даже маленькая понюшка табака.
— Это невозможно, — пробормотал он. — Но раз надо, так надо.
Стянув белые перчатки, Элванли вложил их в левую руку и засунул между жилетом и накрахмаленной манишкой. Почти праздным жестом он извлек из золотых ножен придворную шпагу, изготовленную по образцу прошлого столетия — с клинком не более дюйма шириной, с тупыми гранями и заостренным кончиком, абсолютно бесполезную в чьей бы то ни было руке, за исключением учителя фехтования, — и, поморщившись, вернул ее в ножны.
В коридоре раздался зычный голос:
— Уилл!
Поскольку коридор за ложами образовывал полукруг, а передняя стена театра была абсолютно прямой, находящийся в коридоре сначала слышал приближающегося к нему человека, а уже потом видел его. Окна, возле которых были укреплены «безопасные» лампы, отбрасывали белесый свет на грязный пол.
— Уилл! — снова послышался голос.
— Нед? — отозвался Элванли, спешно прихорашиваясь и доставая табакерку.
Достопочтенный Эдуард Файрбрейс, племянник майора Шарпа и бывший корнет 10-го гусарского полка, направлялся к Элванли ленивым шагом в пурпурной длинной накидке с высоким черным воротником, застегнутым на шее. Его щетинистые бакенбарды имели песочный оттенок, более светлый, чем у его дяди, а напомаженные волосы завивались вдоль аккуратного пробора. Ростом он был в шесть футов и три дюйма, а длинные руки походили на лапы африканской обезьяны, демонстрируемой месье Сомаре в Пантеоне.
— Вы, должно быть, замаскировались, — усмехнулся Файрбрейс, показывая ряд широко расставленных зубов. — Я не мог вас найти, пока не заглянул в ложу леди Джерси.
— Вот как? — Элванли постукивал указательным пальцем по крышке табакерки. — А по какой причине вы хотели меня видеть?
Файрбрейс вновь осклабился:
— Сегодня утром или днем вы передали лорду Даруэнту вызов моего дяди, согласившись быть его секундантом.
— Согласно правилам, я не мог ответить отказом, хотя мне очень этого хотелось.
— Ну и что произошло?
— Лорд Даруэнт вежливо отказался и объяснил причины, одна из которых состоит в том, что сначала он должен свести счеты со своим смертельным врагом. Я счел эти причины вескими и передал их вашему дяде, который согласился со мной и отменил вызов.
— Отменил?
Файрбрейс стиснул под накидкой рукоятку хлыста. Сквозь тонкие перегородки было слышно, что увертюра подходит к концу.
— Мой дядя стареет, — сухо обронил Файрбрейс, — а старики склонны к трусости. Я пойду в ложу, Уилл, и дам Даруэнту испробовать вот это. — Он ударил хлыстом по полу. — Если он стерпит такое перед всем театром, тем хуже для него, а если вызовет меня... ну, вы видели, как я владею саблей. В любом случае, Уилл, моя фамильная честь должна быть удовлетворена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79