— Я здесь, — крикнул он, глядя прямо в глаза кучеру, — и здесь останусь! Поднимайтесь сюда!
Впервые после дуэли с Бакстоуном в голосе Даруэнта звучала смертельная угроза.
— Дик, — тихо предупредила Кэролайн, — они начинают двигаться к южной двери.
— Я этого ожидал. Вам пора уходить, дорогая. Не беспокойтесь. Элванли обо всем позаботится.
Лицо Кэролайн стало почти таким же белым, как ее платье.
— Дик, ведь эти боксеры ничего не имеют против мадам Вестрис, не так ли? Все это подстроено кучером, чтобы пустить пыль в глаза. Что им нужно на самом деле?
Она содрогнулась при виде удовлетворения на лице Даруэнта.
— Боюсь, дорогая, им нужен я.
— Кучер поднимается сюда?
— Да.
— Вместе со своими громилами?
— Да.
— Тогда у вас нет ни единого шанса! Каждый из них может убить вас одной рукой!
— Весьма вероятно, дорогая.
— Чем же вы собираетесь защищаться? Вашей шпажонкой, у которой даже нет острых граней? Они сломают ее, как игрушку! Дик, я не позволю вам так рисковать! Я не уйду!
— У вас нет выбора, Кэролайн. Разве вы не слышите, что происходит?
Несколько секунд они прислушивались к топоту ног по коридору за ложами, который смешивался с протестующими криками женщин.
В дверь негромко постучали, и в ложу вошел лорд Элванли. Круглолицый маленький пэр улыбался, держа в левой руке открытую табакерку.
— Вы были абсолютно правы, мой дорогой Даруэнт, — заговорил он, словно поздравляя собеседника. — Они пытаются атаковать верхние ложи с южной лестницы, так как там шире ступеньки. Большинство факельщиков, служащих в театре, охраняет северную дверь. Мы можем спокойно вывести дам через нее.
— Отлично! — кивнул Даруэнт. — Как насчет других ярусов?
— Публика там предупреждена. Но все атаки будут ложными, исключая этот ярус.
Вспыхнувшее на сцене пламя осветило Элванли, подносящего понюшку к носу. Слышался треск горящих половиц, но передаваемые по цепочке ведра с водой гасили огонь, и партер заволакивало едким дымом.
— Итак, миледи? — вежливо обратился Элванли к Кэролайн.
— Я не уйду!
Сквозь открытую дверь ложи Даруэнт видел процессию дам, спешащих к выходу. Многие, проходя мимо, заглядывали к ним.
Леди Джерси шествовала с высоко поднятой головой, как царица Боадицея. Голубые глаза леди Каслри, полные страха и любопытства, скользнули по Кэролайн, Даруэнту и дивану, прежде чем кто-то не подтолкнул их обладательницу в сверкающие бриллиантами плечи. Маленькая леди Сефтон тоже спешила вперед, громко выражая беспокойство о своем муже и своей собачонке. Хорошенькая мисс О'Нил, звезда «Друри-Лейн», не стесняясь плакала — не столько из-за драки, сколько из-за того, что ее первый визит в ложу истинного аристократа оказался прерванным.
— Говорю вам, я не уйду! — настаивала Кэролайн. — Они убьют его!
— Это может оказаться не таким легким делом, как они думают, — улыбнулся Элванли. — Но ему, безусловно, понадобится помощь.
— Премного благодарен, — отозвался Даруэнт, — но я так не думаю.
Из южного конца коридора донесся приглушенный мужской голос:
— Ради бога, поторопитесь!
Элванли захлопнул табакерку, спрятал ее в карман и высунул голову в коридор.
— Что там происходит? — окликнул он.
— Пятеро боксеров и кто-то в одежде кучера поднимаются по лестнице...
Послышался глухой звук удара, и голос смолк.
Паника охватила не только дам, но и их провожатых. Они пустились бегом по коридору.
— Спокойно! — увещевал Элванли.
Без лишних церемоний он поднял Кэролайн за талию, выставил в коридор и позволил толпе уносить ее прочь. Даруэнту казалось, будто весь театр содрогается от топота ног пестрой компании, бегущей к северной лестнице.
— Спокойно! — вновь крикнул Элванли.
Пристроившись в конец процессии, он скрылся из вида. Даруэнт последовал за ним, подобрав с пола леди, разыскивающую свое ожерелье, и подтолкнув ее в нужном направлении. Шум перекрыл громкий бас одного из служащих театра, звучащий как глас божества:
— Милорды, миледи и джентльмены, умоляю вас не торопиться. Нет ни малейших оснований для спешки.
Но основания были. Даруэнт, почти добравшись до северного края коридора, осознал, что не должен был покидать ложу, где обещал ждать кучера.
Он поспешил назад.
Думая о том, хватит ли ему храбрости, Даруэнт снова коснулся маленькой шпаги на левом бедре. Она отличалась от обычной придворной шпаги лишь тем, что была сделана из настоящей стали, а не из ломкого сплава. Элфред принес ее из фехтовальной школы, и Даруэнт, вернувшись в отель, чтобы переодеться для оперы, вставил шпагу в золотые ножны.
Судя по крикам и грохоту ломающихся декораций, драка в партере усиливалась. Однако у человека, идущего по канату между жизнью и смертью, разыгрывается воображение, и Даруэнту казалось, будто не только в опустевшем коридоре, но и во всем театре царит безмолвие.
В изогнутой стене слева находились двери лож, большей частью закрытые. Справа тянулся ряд выходящих на Хеймаркет высоких аркообразных окон, освещенных лампочками.
Даруэнту казалось, что поблизости никто не двигается и даже не дышит. Он слышал звук собственных шагов по посыпанным песком половицам. И тем не менее из-за изгиба стены он оказался в дюжине футов от врагов, прежде чем увидел их.
Лицом к нему, в нескольких шагах от двери дожи 45, стоял кучер голубой кареты. Позади него виднелись еще трое, их черты были неразличимы при тусклом свете. Но рядом с ним, ближе к окнам, громоздилась фигура, которую делали еще шире короткая куртка и брюки из вельвета. Это был Верзила Хенчмен — боксер-легковес, чей удар был куда мощнее, чем у его коллег в той же категории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79