А я всю жизнь мечтал о том, чтобы занять место, мне подобающее. Теперь я вижу, каково оно.
Слезы застлали Картеру глаза. Он обнажил Меч-Молнию и возложил руку Даскина на рукоять.
— Хозяин я или нет, — сказал он, — лучшего соратника мне найти. Но поклянись в верности не мне, а Дому.
— Дому и его Хозяину — только так и не иначе.
— Да будет так. Принимаю твою присягу. Встань, брат мой.
Они обнялись и, не сказав больше ни слова, вошли в потайной ход и очутились у подножия каменной лестницы.
Свет исходил от расположенной в конце пролета площадки. Он был так ярок, что братья не могли разглядеть, что лежало дальше. Ступени лестницы были полуразрушены. Раствор, скреплявший камни, размыло водой, унесло ветрами.
Сверху донеслись встревоженные голоса, послышалась тяжелая поступь, и вскоре на площадке появился человек в чешуйчатой броне. Когда от братьев его отделяли всего три ступени, он поднял арбалет и нацелил его им в грудь.
— Кто прошел сюда сквозь Тесные Врата?
Даскин шагнул вперед и заслонил собой Картера.
— Путники, желающие пройти с миром.
— Выглядите вы как бродяги и отверженные, — сказал стражник.
Тут к нему присоединился второй — здоровяк, казавшийся еще более массивным из-за тяжелых доспехов.
— Не стреляй, Кейпкот! — крикнул он. — По этому проходу уж сто лет как никто не приходил. Давай лучше узнаем, чего им нужно.
С этими словами второй стражник спустился к Картеру и Даскину. Первый — тощий, долговязый — последовал за ним. Несмотря на разницу в телосложении, глаза у обоих были серо-карие, а волосы — цвета лесного ореха. Казалось, перед братьями один и тот же человек, только с разницей в возрасте. Главным из двоих явно был здоровяк.
— Меня звать Пилхаммер, — важно представился он. — А всех бродяг у нас положено отводить на Главный Вокзал для регистрации.
— Но мы только хотим пройти через вашу страну, — возразил Картер. — И к тому же мы очень торопимся.
— Таков закон, — ответил Пилхаммер.
— Ладно, — вздохнул Картер. — Я — Картер Андерсон. А это — мой брат Даскин.
Пилхаммер кивнул:
— Проходите.
Они следом за ним поднялись по лестнице. Все помещения в Иннмэн-Пике оказались коричневыми — да-да, именно коричневыми. Не ореховыми, не охристыми, не кирпичными, а коричневыми. На полу лежали новенькие, с иголочки, коричневые ковры, стены были покрыты свежей коричневой краской, на окнах висели свежевыстиранные коричневые шторы, по стенам висели картины с изображениями коричневых человечков, резвящихся на коричневых холмах. Все вокруг было выкрашено в коричневый цвет. И у стражников поверх доспехов были накинуты коричневые плащи с капюшонами.
— А почему ваша страна называется Иннмэн-Пик? — поинтересовался Картер.
— Посторонние разговоры до регистрации запрещены, — отозвался Пилхаммер, бросил на Картера извиняющийся взгляд и добавил: — Таков закон.
— Строгие у вас, значит, законы, сэр, — сделал вывод Даскин.
Братья переглянулись, и Картер незаметно сунул руку в карман, где у него лежал пистоль. Даскин кивнул и последовал примеру брата.
Окон в коридорах не было, а за светильниками явно давно не ухаживали. Тусклый свет едва пробивался сквозь пожелтевшее от времени и пыли стекло. Навстречу путникам попадались другие обитатели Иннмэн-Пика, такие же тусклые и бесцветные, как стражники: мужчины в вылинявших рубахах, женщины в скучных коричневых платьях без оборок и вышивки. Девушки, все как на подбор, были коротко стрижены, и ни одна из них не улыбнулась встречным. Но больше всего удивила братьев кучка детишек не старше шести лет. В коричневых балахончиках, похожие на строгих монахов, с мордашками, по-обезьяньи мудрыми, они послушно семенили следом за угрюмой старухой, одетой точно так же, — наверное, то была их учительница.
Прошагав примерно с час по унылому коридору, они свернули в короткий переход и вскоре оказались в помещении, которое Пилхаммер назвал станцией. Вдоль каменных стен валялось с полдюжины матрасов, накрытых грязными одеялами.
— Тут заночуем, — объявил Пилхаммер.
Картер пощупал постель. Она показалась ему слишком мягкой.
— Я лучше свое одеяло расстелю, — сказал он и раскатал одеяло прямо на каменном полу.
— Мы ляжем снаружи, — оповестил братьев Кейпкот.
— Так мы, что же, ваши пленники? — поинтересовался Картер. — Вы нас стеречь собираетесь?
— Таков закон, — откликнулся Кейпкот. — У нас еда кое-какая имеется, можем поделиться.
— Не откажемся, — кивнул Даскин. — У нас припасы на исходе.
Стражники не стали трапезничать с братьями. Они выделили им фляжку, краюху черного хлеба и какой-то плод с бронзовой кожурой, который назвали «обоа». Затем они удалились за дверь, но за собой ее не заперли. Картер и Даскин перебрались к дальней стене, где могли переговариваться так, чтобы стражники их не подслушали, и уселись на пол перекусить.
— Нужно будет ночью спать по очереди, — прошептал Картер.
— Лучше бы связать их и дальше пойти, — буркнул Даскин.
— Я уже думал об этом, но далеко нам не уйти — ты же видел, как они тут одеваются. Нас сразу узнают и изловят.
Даскин откусил хлеба и скривился.
— Гадость какая! Как тина болотная!
Картер отхлебнул из фляжки, принюхался.
— И это пойло не лучше. Не вода, не вино, не разберешь что. Лучше уж своей едой обойтись.
Братья достали из дорожных мешков сушеное мясо и перекусили. Даскин вызвался подежурить первым, а Картер улегся спать. Размышлять о намерениях стражников они не стали.
Наутро стражники не слишком торопились трогаться, — так что братья уже проснулись и встали к тому времени, как за ними явился Кейпкот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113