Картер отыскал механизм открывания панели. Дождавшись подходящего момента, он осторожно приподнял рычажок. Панель с еле слышным щелчком отъехала в сторону.
Удостоверившись в том, что патрульных не видно, братья шагнули в коридор и задвинули панель на место. С обратной стороны ее прикрывал чей-то портрет в полный рост.
Как можно более быстро и бесшумно Картер и Даскин перебрались к противоположной стене, где висел похожий портрет. Картер пробежался кончиками пальцев по краю рамы. Секунда тянулась за секундой, но — ни пружинки, ни рычажка. Картер окинул стену взглядом, но, увы, других портретов на ней не было. Тогда Картер опустился на одно колено, приподнял раму снизу и заглянул под нее. Рычажка на том месте, где ему следовало бы находиться, не оказалось. Издалека послышались негромкие голоса анархистов.
Наконец Картер нащупал заветный рычажок. Нажал. Безрезультатно. Потянул на себя — рычажок стронулся с места и портрет со зловеще громким стоном повернулся. Неизвестно зачем отверстие потайного хода было заставлено обрезком доски. Он качнулся, упал и громко стукнул по плинтусу.
Картер схватил злополучную доску, швырнул ее в отверстие, торопливо забрался туда сам, а следом за ним — младший брат. Издав новый жалобный стон, портрет повернулся и закрыл отверстие, успев прихватить и затянуть в потайной ход клубы табачного дыма. Картер на цыпочках подобрался к глазку. Мимо торопливо протопал одни из патрульных-анархистов. Сжав в руке револьвер, он беспокойно оглядывался по сторонам.
Вскоре его догнал напарник.
— Крысы, наверное.
— Ну, тогда я тебе доложу, это крысы, так крысы. Гигантские просто. Говорю же тебе: я слышал, как дверь скрипнула.
— Да нету тут дверей никаких. Ветер, небось, подул, вот тебе и померещилось.
— Ты тоже ведь слышал, не отпирайся!
— Что-то вроде слышал, да только дом-то старый какой, весь скрипит и стонет. Мало ли чего послышится.
Второй анархист выругался.
— Полицейский из себя выйдет, если узнает, что кто-то мимо нас проскочил. А если ему что не по нраву, так он виновника сразу в Комнату Ужасов отправляет. А оттуда если кто выходит, так это уже не те люди вовсе — их будто выгрызли изнутри.
— Знаешь что, давай-ка мы про это больше не будем говорить. Если тут что и прошмыгнуло, то так быстро, что и докладывать-то нам не о чем. Пошли обратно.
Убедившись в том, что анархисты удалились. Картер оторвался от глазка, довольно подмигнул брату и зажег фонарь.
Новый проход оказался похожим на предыдущий. Братья продолжили свой путь по Извилинам.
— Когда мы с ними покончим, напомни мне: надо будет распорядиться, чтобы тут дорожки постелили, — шепнул Картер Даскину, злясь на скрипучие половицы.
— Кто же это, будучи в здравом уме, станет застилать коврами потайные ходы? — еле слышно хихикнул Даскин. — А что потом? Казнить всех рабочих до одного, чтобы не проболтались?
Картер пожал плечами:
— Енох утверждает, что Дом выстроил Господь Бог. По крайней мере строительство велось под его руководством.
— Ну и как же, интересно, он его перестраивает?
— Думаю, это Ему под силу, если мы правильно оформим строительный подряд. Ну ладно. Шутки в сторону. В объяснении Еноха столько же смысла, сколько в любом другом. Дом, управляющий Вселенной, механизм действия которого никому не известен. А я — его Хозяин. Мы ведь даже толком не понимаем, кто такие анархисты, не говоря уже о Полицейском. Падшие ангелы?
— Скорее, демоны, восставшие из ада. Насчет Полицейского не скажу наверняка, но остальные — люди. Чант говорит, что они служат Энтропии — служат так, словно это одушевленное лицо.
— Не иначе как это сам Люцифер. Знать бы наверняка…
— Сколько знаем — столько знаем, — резюмировал Даскин. — У нас есть работа. Есть и инструменты для ее выполнения. Больше требовать нечего, и вряд кто-то нам что-то еще предложит. Совершенно не обязательно знать все до конца.
Картер кивнул. Даскин изумлял его мудростью, не свойственной обычно столь нежному возрасту.
До конца дня братья странствовали по хитросплетениям Извилин. Однообразие пути нагоняло скуку и тоску, необходимость таиться изматывала. В целях экономии масла фонарь погасили, перекусили всухомятку, расстелили одеяла на голом полу и улеглись спать. Картер несколько раз просыпался в холодном поту и снова забывался страшным сном. Ему снилось, что его живым заколотили в гроб. Всякий раз, открывая глаза и видя кругом только непроницаемый мрак, он с превеликим трудом разубеждал себя, вытягивал руки, шевелил ими. Только так ему удавалось избавиться от навязчивых ощущений. А потом, полусонный, он вспоминал о том, что ему предстоит войти в Комнату Ужасов. И тогда панический страх холодными пальцами стискивал его сердце.
Мучения его были настолько невыносимы, что снова уснуть Картеру удавалось только за счет самообмана. Он старался убедить себя в том, что либо погибнет еще до того, как переступит порог Комнаты Ужасов, либо вообще не станет туда входить. После такого аутотренинга он забывался сном, но сон его был беспокоен, как мышиная возня при луне. Стоило ему уснуть, и все повторялось снова.
Так прошла ночь. Чиркнув спичкой и взглянув на карманные часы, Картер выяснил, что уже шесть утра. Это его очень порадовало.
Растормошив Даскина, он извиняющимся шепотом проговорил:
— Тут, в этих переходах, всегда темно.
Брат тут же отозвался — так, словно и он всю ночь мучился бессонницей.
— Теплую ванну, пожалуйста, и завтрак повкусней.
— Боюсь, сэр, вы не получите ни того, ни другого. Сейчас фонарь зажгу. Эта тьма меня вымотала.
Они перекусили сухофруктами, сухарями и тонко нарезанным подсоленным вяленым мясом и вскоре продолжили путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113