При каждом прикосновении к отвратительным насекомым Картер содрогался.
Они одолели пять пролетов, когда Даскин сжал брату руку и прошептал:
— Ничего не слышишь?
Картер замер, прислушался. Нет, ничего, кроме шороха крыльев, задевающих каменные стены. А потом он расслышал шепот — такой тихий, что поначалу Картер не разобрал слов. Прислушался еще более тщательно, и…
— Вернитесь назад.
Картер выхватил револьвер. В кромешной тьме он ничего и никого не видел.
— Вернитесь , — повторил голос. Казалось, он доносится сверху. Что-то знакомое послышалось Картеру в этом шепоте. Сжимая в руке револьвер, он пересек площадку и шагнул на первую ступень.
— Вы погибнете здесь.
Картер молча шагал вперед. Третья ступенька. Голос зазвучал снова. Казалось, говорящий отступил назад.
— Вернитесь .
Шаг за шагом, Картер поднимался все выше. Даскин не отставал от него. Голос продолжал увещевать их, но Андерсон-старший теперь уже точно узнал его.
— Я знаю, кто ты такой, — произнес он как можно более сдержанно и уверенно. — Ты — Долговязый.
Что-то тяжелое просвистело у Картера над головой и, ударившись о камень, запрыгало вниз по ступенькам. В тишине этот звук был подобен раскату грома.
— Думаешь, я шучу? Бегите прочь, или я убью вас.
Картер прижался к стене и, давя плечом бабочек, продолжил подъем. Незнакомец по-прежнему угрожал, но начал отступать. Он больше ничем не швырялся, да и голос у него изменился, зазвучал умоляюще:
— Не вынуждайте меня вредить вам. Я сдержу слово, ты же знаешь!
— Не сомневаюсь, ты на это способен, — отозвался Картер дрогнувшим голосом. Ему ненавистна была эта тьма, эти надоедливые бабочки. Он даже собственный страх ненавидел. Ему хотелось пальнуть в невидимого противника, но он не мог этого сделать: прежде Долговязый не раз спасал его. И было что-то еще — он сам не знал что, — что не позволяло ему выстрелить.
— Кто ты такой? — спросил Картер. — Чего ты хочешь?
— Я хочу увидеть, как вы уходите отсюда. Уходите. Вернитесь.
— Почему?
— Вы должны вернуться.
Так продолжалось довольно долго. Братья упрямо шли вверх по лестнице, выслушивая угрозы. Однако невидимый противник и не думал показываться им на глаза. В конце концов, сам не понимая, откуда у него взялась такая уверенность, Картер решил, что Долговязый ни за что не сможет причинить ему зла.
Полыхнула ослепительная вспышка, сменившаяся радужно-золотистым сиянием, — это Долговязый выхватил из ножен зазубренный меч. Мотыльки не бросились на свет — они его словно бы не видели, а Картер остолбенел и как зачарованный глядел на волшебный клинок. То был отцовский Меч-Молния.
Сияние озарило лицо Долговязого. Прежде Картер видел его только в полумраке. Блеск глаз, линия подбородка, чуть вздернутая верхняя губа. И тут он понял, почему голос Долговязого всегда казался ему таким знакомым, хоть и прятался за хрипловатым шепотом.
— Отец? — выдохнул Картер.
— Уходите из этого дома , — прошептал Долговязый. — Оставаться здесь слишком опасно. Не вынуждайте меня встать у вас на пути.
— Ты — наш отец? — вскричал Картер.
Но незнакомец повернулся, опрометью одолел последний пролет и исчез за полуоткрытой дверью, с грохотом захлопнув ее за собой. Лестница снова погрузилась во тьму. Братья бросились следом за Долговязым, но обнаружили, что дверь крепко-накрепко заперта.
НА ПОБЕРЕЖЬЕ РАДУЖНОГО МОРЯ
Братья уселись, прислонившись к двери, и забылись чутким сном. Спать им мешали приставучие бабочки и тревожные мысли о Долговязом. Свои догадки каждый держал при себе, боясь грядущей боли. Картеру было страшно думать о том, что отец превратился в оборванного скитальца, в привидение, слоняющееся по безграничным просторам Эвенмера. Но зачем? Картер никак не мог прогнать воспоминания о вспышке, озарившей черты лица — дивного и пугающего одновременно — лица отца, ставшего старым, измученным, лишенным надежды. Не такой ему виделась их встреча.
Разбудил братьев громкий шелест — это бабочки в страхе разлетелись, как только в узком оконном проеме забрезжил розоватый свет. Они метались из стороны в сторону и стремились поскорее вылететь в окно. С полчаса Андерсоны просидели в полумраке, закрыв лица полами плащей. Наконец, когда только несколько замешкавшихся бабочек остались порхать под потолком, Картер и Даскин поднялись с пола, измученные, но не в силах более задерживаться на площадке.
Запертая дверь открываться не желала, но вскоре братья обнаружили, что пролетом ниже есть другая, мимо которой ночью они прошли, не разглядев в темноте. За дверью оказался переход к параллельной лестнице. Она, петляя зигзагом, вела наверх, и вскоре Картер и Даскин оказались на верхнем этаже, по другую сторону от запертой двери. Отсюда уводили коридоры, отделанные мореным дубом. Плинтусы закрывали медные пластины, на полу лежали лиловые вязаные ковры, обои украшали золотистые листья, но между тем повсюду лежала многолетняя пыль.
Братьям не терпелось догнать Долговязого, но не имея понятия о том, куда бы он мог удалиться, они решили сами выбрать дорогу.
— Прежде ему всегда удавалось разыскать нас, — сказал Картер. — А если он на самом деле наш отец, пусть даже проклятый или заколдованный, его непременно к нам потянет.
Они шагали мимо былой красы Аркалена. По стенам висели живописные полотна в золоченых рамах, тянулись панели черного дерева, инкрустированные ляпис-лазурью, серебряные светильники обрамляли малахитовые обручи с резным орнаментом в виде фигурок богомолов.
— Чувствуешь, морем пахнет? — спросил Картер, вдохнув всей грудью. — Наверное, уже недалеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113