Гарфилд, было уже 10:20.
Наконец машина вырулила на аллею, ведущую к воротам со стороны Мэйфилд-Роуд, и Ногар увидел в нескольких десятках метров впереди знакомый зеленый фургон. Франк прибыл на место встречи вовремя.
ГЛАВА 22
Дистанционник Смита подъезжал к могиле Элайзы Уилкинс, и свет его фар на какое-то мгновение ослепил Ногара.
– Мэнни, выруби-ка наш свет.
Зеленый фургон своих фар не выключал, но теперь они были направлены в противоположном от машины Мэнни направлении. Ногар, проморгавшись, разглядел, как пневматические двери фургона распахнулись и франк выбрался наружу, держа в руке атташе-кейс. Фургон тот час же уехал.
– Жди меня здесь, – сказал Ногар мангусту, надеясь, что Зипперы еще не успели устроить засаду.
Тигр вылез из машины и, хромая, направился к франку. Потом, обернувшись, крикнул Мэнни:
– Вызывай полицию.
Смит поджидал его, прижимая плоский чемоданчик к своему обвислому животу. Теперь, когда Ногар впервые увидел его стоящим в полный рост, он вдруг понял, что это существо не приспособлено для перемещения в пространстве на двух ногах. Вся туша франка как бы оплывала вниз, отчего он стал еще больше походить на грушу. От него по-прежнему воняло, как от раскрытого канализационного коллектора, но здесь, на открытом воздухе, Ногар смог – с большим, правда, усилием – не обращать внимания на ужасный смрад. Ногар посмотрел прямо в водянистые глаза Франкенштейна.
– Если вы ждете от меня помощи, Смит, то должны рассказать мне все. И немедленно.
– Пожалуйста, давайте уедем отсюда. Нам необходимо как можно скорее связаться с прессой.
Ногар положил свою тяжелую руку на плечо франка. Даже сквозь толстую материю куртки – слишком толстую для такой жаркой погоды – тигр почувствовал, как его ладонь словно погружается в податливую плоть, которая тут же заходила ходуном.
– Сначала вы все расскажете мне. Вы использовали меня, скрывали от меня информацию – если бы вы рассказали о МЛИ раньше, то 747-й мог бы уцелеть.
Смит проговорил нечто нечленораздельное, вероятно, на своем родном языке – голос был низким булькающим и почему-то напомнил Ногару погребальную песнь. Потом франк снова перешел на английский.
– Не нужно так говорить!
Раджастан впервые услыхал в его голосе что-то похожее на эмоцию, хотя это никоим образом не отразилось на выражении лица – вернее, на полном отсутствии какого бы то ни было выражения – равно как и на исходящем от «бухгалтера» зловонии.
– До недавнего времени я и сам не знал, чем именно они занимаются. Поймите, я не приемлю насилия и считаю, что убийство – это грех которому нет прощения. Они не считали нужным сообщать мне о своих действиях.
– Что они делают, и почему вас вывели из игры?
– Мы должны уйти отсюда, – упорствовал франк.
– Послушайте, с минуты на минуту сюда прибудет полиция. Так что успокойтесь и расскажите, зачем вы вовлекли меня в эту заваруху?
– Нет-нет, нам нужно торопиться, вы не понимаете. Если власти узнают, что происходит, они не позволят нам предать гласности эту информацию. А ее обязательно нужно сделать достоянием широкой общественности.
Смит передал кейс Ногару.
– Здесь все данные. Вернее, почти все. Недостающие я расскажу вам словами. Сейчас.
Смит ослабил узел галстука, и волна жира с шеи устремилась вниз. Франк дрожал, будто в лихорадке.
– Видите ли, нашей целью является поддержка определенных политических деятелей. Мы занимаемся этим уже пятнадцать лет, в интересах нашей Родины. Я – не просто бухгалтер, я… – Франк издал утробный звук, похожий на громкую отрыжку. – Возможно, наиболее адекватным термином будет «политический офицер». Я обязан следить за тем, чтобы мы никоим образом не были замешаны в террористических актах, в любого рода физическом насилии. – В голосе франка звучало отчаяние.
– Пятнадцать лет в чужой стране – слишком долгий срок для подобной работы. Законы нашей Родины, расположенной очень далеко отсюда, перестали быть сдерживающим фактором для большинства из нас. Я должен был предотвратить это. Но я потерпел неудачу. Операция вышла из-под контроля. Меня пытаются изолировать и ускорить ход событий, а это грозит катастрофой.
Франк вытащил из кармана листок бумаги и протянул его Ногару.
– Вот доказательство, которое я обнаружил, исследуя наши досье. Я наткнулся на него совершенно случайно, вследствие ошибки, допущенной кем-то из наших при регистрации документов. Вообще-то я сам должен заниматься корреспонденцией, но они пытались скрыть от меня это письмо. Подобная работа не входит в круг их полномочий, поэтому они и допустили ошибку, зарегистрировав его слишком рано. Я не знаю, допустили ли они еще какие-либо ошибки, скрывая это от меня…
Это было письмо от Уилсона Скотта, датированное десятым августа. Такое же письмо, как и то, что нашла Эйнджел в развалинах дома Янга. Только эта копия была нетронутой, совсем неповрежденной. В ней тоже упоминались убийства пинков, захваты гангстерами-моро заложников, угоны террористами-моро самолетов. Письмо было датировано десятым августа… Сего года.
– Проклятье.
– Английский язык необычайно труден для нас. Если нам нужно отправить кому-либо письмо, мы составляем его за несколько месяцев до отправления. Но именно я отвечаю за сношения с внешним миром. Именно я регулирую перемещения денежных сумм. Без меня они непременно допустили бы ошибку при регистрации или отправке писем. – Франк помолчал, потом повторил: – Рано или поздно они допустили бы ошибку.
– Они руководят действиями Зипперов?
– Да, но они не расплачиваются с ними деньгами, дабы исключить меня из их контактов с крысами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86