Выкладывай все начистоту, тигр. Мы все равно выясним происхождение этих денег, как бы хорошо ты ни отмыл их. Учти, чистосердечное признание смягчит твою участь.
Пока что Ногар получил от пинков больше информации, нежели они от него. Похоже, кто-то в Кливленде поставил производство флаша на промышленную основу. Где-то существовала лаборатория – или лаборатории, – которая обеспечивала флашем большинство центральных штатов страны. Зипперы же контролировали продажу флаша на уличном «уровне».
Конрад, в отличие от своего коллеги, пытался воздействовать на Раджастана методом уговоров.
– Ты нам не нужен. Нам нужны лаборатории. Скажи нам, где они находятся, или назови несколько имен, за которые мы могли бы ухватиться. Поможешь нам, и мы поможем тебе – у нас есть возможность договориться с местными судейскими. Отделаешься легким испугом.
Ногар с самого начала допроса заявил, что ему ничего не известно о делах в сфере наркобизнеса. Оба пинка уже до смерти ему надоели, и он старался не обращать на них внимания, сосредоточившись на тщательном подсчете многочисленных дырочек, которые складывались в абстрактные узоры на белом, с ржавыми потеками, фибростекле окна. Ему хотелось вернуться домой, забыть о Зипперах, Байндере, МЛИ. Что еще хуже, он начинал сильно беспокоиться за Стефи. Теперь, когда кто-то спалил Томсона, единственными людьми, имевшими доступ к финансовым отчетам Байндера, оставались Стефи и Харрисон.
Однако, хотя ночь обещала быть долгой и бессонной, а Мак Интайр и Конрад из кожи лезли вон, надеясь «уличить» Ногара, Раджастана это не особенно волновало. Если бы пинки были уверены, что деньги – «грязные», Ногара не держали бы столь долго в комнате допросов штаб-квартиры полиции, а давно бы уже бросили в камеру предварительного заключения федеральной тюрьмы.
Мак Интайр только было собрался в очередной раз принять эстафету допроса от Конрада, когда детектив Харск открыл белую металлическую дверь, впустил в кабинет Ишэм и вошел сам. От Харска буквально пахло гневом. Он ткнул большим пальцем правой руки в сторону двери.
– Мак Интайр, Конрад, выйдем отсюда. Я хочу сказать вам пару ласковых.
На Мак Интайра приказ не произвел впечатления.
– Мы еще не закончили.
– Я сказал, выметайтесь! – рявкнул Харск.
Оба пинка с явной неохотой собрали свою записывающую аппаратуру и вышли из комнаты. Харск последовал за ними. Ногар остался в кабинете наедине с Ишэм. Она швырнула на стол ключ и указала на наручники.
– Сними свои браслеты.
Обернувшись к большому зеркалу на противоположной от Ногара стене, Ишэм сняла свои солнцезащитные очки, легонько постучала ими по зеркалу и сказала, обращаясь явно не к Раджастану:
– Я жду.
Ногар понял, что она приказала убраться из соседней комнаты кому-то, кто наблюдал за допросом через прозрачное с одной стороны зеркало.
Ишэм повернулась к тигру лицом и улыбнулась.
– Теперь мы можем поговорить спокойно.
Ногар наконец-то увидел ее глаза при ярком свете. На первый взгляд они походили на человеческие – круглая радужная оболочка, вполне различимые белки. Но Раджастану не доводилось встречать пинков с желтой радужной оболочкой глаз.
– Так что же, вы не хотите их снимать? Вам так удобнее беседовать?
Ногар совсем забыл о наручниках. Он взял ключ и начал возиться с замком.
– Позвольте один вопрос. Каким образом вы, Франкенштейн, оказались на службе в ФБР?
Она снова надела очки и опять стала почти не отличима от человека. Почти. Во-первых, от нее не исходило никакого запаха. Во-вторых, дышала она совершенно беззвучно.
Ишэм не сразу ответила на вопрос Ногара.
– Не все в этой стране заинтересованы в запрете на макрогенную инженерию. Если бы не этот запрет, определенные службы сами изготавливали бы себе столько агентов, сколько им требуется.
Ногар положил наручники и ключ на стол, пытаясь скрыть свою нервозность, обусловленную общением с этим жутковатым существом – не пинком и не моро.
– И поэтому они довольствуются тем, что нелегально просачивается сквозь границы?
– Ну ладно, довольно об этом. Приступим к делу. Мне нужна информация.
Ногар вздохнул.
– Я ведь уже говорил полицейским, что не имею…
Губы Ишэм растянулись в презрительной улыбке.
– Эти поцы никогда прежде не имели дел с моро. Они абсолютно уверены в том, что все моро знают друг друга и все вовлечены в наркобизнес.
Она сунула руку в карман и, вытащив небольшую цветную фотографию, бросила ее через стол Ногару. Это был снимок лохматого пса, одетого в камуфляжный комбинезон. Гассан.
– Я разыскиваю одного представителя семейства собачьих, который называет себя Гассаном Сабах. Профессиональный киллер, специализация – политические убийства. Начал свою деятельность во время оккупации Северной Индии афганцами. Сотрудничает со всевозможными экстремистами – японские националисты, ирландские республиканцы, южноафриканские белые расисты, перуанские маоисты из группировки «Светлый путь"… список можно продолжать…
Ишэм сопровождала свой рассказ демонстрацией соответствующих фотографий: китайский наместник Йокогамы, взорванный в собственном лимузине; пожар в одном из отелей Белфаста, в результате которого погибли три министра из правительства Соединенного Королевства; полдюжины зулусских партийных лидеров, расчлененных ударами ножей-мачете в Претории; взвод кроликов-пехотинцев, расстрелянных в казарме на окраине Лимы…
– Гассан проник в Штаты в прошлом году с очередным потоком беженцев из Гондураса. Бюро не имело понятия о том, что он находится в стране, пока его не опознала одна моро из Кливленда, уроженка Белфаста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86