Вейр прошла в кухню, и Ногар проводил ее взглядом. Ему понравилась ее манера держать себя. Ни одного резкого жеста, каждое движение плавно переходит в последующее. Он смотрел, как она достает стаканы из стенного шкафчика. Безупречная линия ее тонкой руки как бы перелилась в легкую зыбь, идущую вниз по спине, потом превратилась в изгиб, ниспадающий к ямочке под коленом, и закончилась на небольшой выпуклости икры.
Вейр сказала что-то, и Ногар, встрепенувшись, спросил себя, о чем это он думает.
– Извините, вы что-то сказали? Я не расслышал.
Вейр, очевидно, решила, что виной тому слишком громкий звук видеофона.
– Отключение, – крикнула она аппарату.
Гарднер заткнулся на полуслове.
– Я сказала, что жду, когда вы скажете об этом.
– Скажу? О чем? – недоуменно спросил Ногар.
Она вернулась в гостиную с двумя высокими стаканами и подала один из них тигру, чуть улыбаясь.
– Ну, я полагала, что детектив несколько удивится тому, что я не особенно удручена потерей Дэрри.
– Я лишь постарался быть тактичным, – солгал он.
На самом деле Ногар так нервничал, что даже не обратил на это внимания. Он пригубил напиток и внутренне поморщился. Какая-то почти безалкогольная бурда, настолько газированная, что углекислота перебивает любой вкус, если он тут вообще имеется.
– Я не привыкла к тактичному обращению.
Она села на легкий стул напротив Ногара.
Теперь он уловил исходящий от нее запах – нечто среднее между ароматом розы и дымом костра. Запах ему понравился.
– Итак, давайте поговорим о Дэрри, – сказала она.
Ногар сделал приличный глоток.
– Вы не могли бы описать характер ваших отношений с ним?
– Ну, мы не были очень уж близки. Во всяком случае, не так близки, как это могло показаться посторонним. Фактически Байндер использовал меня в качестве ширмы.
– В каком смысле?
– А вот в каком – наши так называемые отношения должны были внушать окружающим мысль о том, что Дэрри настолько без ума от меня, что и думать не желает о других женщинах.
Теперь Ногар смог прочитать выражение ее лица. В этом ему помогли горькие нотки, зазвучавшие в голосе девушки.
– Дэрил Джонсон был «голубым»?
Она кивнула.
– Байндер завербовал меня с единственной целью – скрыть наклонность одного из своих приспешников, которую сам он не одобряет, мягко говоря. Так что в глазах общественности мы с Дэрри были эдакими воркующими голубками, влюбленными друг в друга по уши. И все потому, что Байндер, с одной стороны слишком привязан к своей команде, чтобы вышвыривать одного из ее членов, а с другой – слишком реакционен, чтобы терпеть присутствие гомосексуалиста в своем штате. Вот такой вот парадокс.
– Да, подход довольно странный, – сказал Ногар, едва удержавшись от того, чтобы не добавить, – даже для пинка.
– Вы совершенно не знаете Байндера.
– И вы мирились с таким положением вещей?
Женщина грустно улыбнулась.
– Торговля собственными принципами зачастую приносит человеку неплохие деньги, мистер Раджастан. Пока он не умирает, во всяком случае.
Она заметила, что оба стакана пусты.
– Еще выпьете? На этот раз можно чего-нибудь покрепче.
Ногар кивнул.
– Не откажусь.
Вейр встала и направилась к кухне.
– Вы по-прежнему работаете в организации Байндера? – спросил Ногар.
Стефани остановилась и помотала головой.
– Легендарная привязанность Байндера к своим соратникам не распространяется на ширмы. После всего этого дерьма, с которым я мирилась, а особенно после того, как кто-то начал распускать слухи, что я… что я – лесбиянка…
– А вы не являетесь таковой?
Костяшки ее пальцев побелели, и Ногар подумал, что она сейчас запустит в него стаканом. Запах, исходящий теперь от нее, указывал скорее на смущение и страх, нежели на гнев. Вейр быстро взяла себя в руки.
– Мне не хотелось бы в данный момент говорить об этом, – сказала она резким тоном.
Ногару оставалось только гадать, какие струны ее души задел он своим вопросом. Пинки всегда окружают себя минными полями каких-то условностей. Хорошо бы иметь пару этих полей.
– Простите.
Стефани натянуто улыбнулась.
– Не нужно извинений. Мне не следовало огрызаться на вас. Иногда я бываю такой несдержанной…
Она вздохнула.
Ногар попытался вернуть разговор в прежнее русло.
– Я пришел сюда, чтобы поговорить о Джонсоне. Не о вас. Что вы знаете о Джонсоне? Много у него было врагов?
Ногар украдкой наблюдал, как она зашла в кухню и ходит от шкафчика к шкафчику.
– Полагаю, у них с Байндером были общие враги. Байндер завербовал его еще в то время, когда он учился в колледже. С тех пор они не расставались. Дерри был предан ему. Даже чрезмерно предан, принимая во внимание отношение Байндера к гомосексуалистам. Я никогда не могла этого понять. Впрочем, и не старалась. Мне не платили за то, что я понимала. К тому времени, когда я поступила на работу к Байндеру, Янг и Джонсон уже несколько лет состояли в структуре организации.
– А они не состояли друг с другом…
Стефани вернулась с напитками.
– Я действительно не хочу говорить сейчас на подобные темы. Это дело Фила. Бог ему судья. Но ему не следовало пренебрегать похоронами. После пятнадцати лет совместной работы Дерри заслуживал большего, нежели беспокойство Фила о том, что кто-нибудь из посторонних догадается об очевидном.
– Вы не могли бы рассказать мне, чем занимался Джонсон в ту неделю, когда произошло убийство?
– Я не встречалась с ним в течение той недели. Янг говорил, что Дерри собирается встретиться с какой-то важной шишкой, с каким-то толстосумом, который обещал пожертвовать нашей организации кругленькую сумму.
– А когда вы в последний раз видели его живым?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86