Ц Сорок восемь серебром, Иваныч… Ц бормотал Терешка, скаля белые зубы.
Ц Приказываю… Не узнал начальства, Иваныч?.. Завтра хоронить будем… кисе
ль будет с попами…
Лука Назарыч, опомнившись, торопливо зашагал по плотине к господскому до
му, а Терешка провожал его своим сумасшедшим хохотом. На небе показался м
олодой месяц; со стороны пруда тянуло сыростью. Господский дом был ярко о
свещен, как и сарайная, где все окна были открыты настежь. Придя домой, Лук
а Назарыч отказался от ужина и заперся в комнате Сидора Карпыча, которую
кое-как успели прибрать для него.

V

В десять часов в господском доме было совершенно темно, а прислуга ходил
а на цыпочках, не смея дохнуть. Огонь светился только в кухне у Домнушки и
в сарайной, где секретарь Овсянников и исправник Чермаченко истребляли
ужин, приготовленный Луке Назарычу.
Как стемнелось, кержак Егор все время бродил около господского дома, Ц е
му нужно было увидать Петра Елисеича. Егор видел, как торопливо возвраща
лся с фабрики Лука Назарыч, убегавший от дурака Терешки, и сам спрятался в
караушку сторожа Антипа. Потом Петр Елисеич прошел на фабрику. Пришлось
дожидаться его возвращения.
Ц А, это ты! Ц обрадовался Петр Елисеич, когда на обратном пути с фабрики
из ночной мглы выступила фигура брата Егора. Ц Вот что, Егор, поспевай се
годня же ночью домой на Самосадку и объяви всем пристанским, что завтра б
удут читать манифест о воле. Я уж хотел нарочного посылать… Так и скажи, чт
о исправник приехал.
Ц Не пойдут наши пристанские… Ц угрюмо отвечал Егор, почесывая в затыл
ке.
Ц Это почему?
Ц А так… Попы будут манифесты читать, какая это воля?..
Ц Ну, что же я могу сделать?.. Как знаете, а мое дело Ц сказать.
Егор молча повернулся и, не простившись с братом, пропал в темноте. Петр Ел
исеич только пожал плечами и побрел на огонек в сарайную, Ц ему еще не хо
телось спать, а на людях все-таки веселее. Поднимаясь по лестнице в сарайн
ую, Петр Елисеич в раздумье остановился, Ц до него донесся знакомый голо
с рудникового управителя Чебакова, с которым он вообще не желал встречат
ься. Слышался рассыпчатый смех старика Чермаченко и бормотанье Сидора К
арпыча. «Этот зачем попал сюда?» Ц подумал Петр Елисеич, но не вернулся и
спокойно пошел на шум голосов. Отворив дверь, он увидел такую картину: сек
ретарь Овсянников лежал на диване и дремал, Чермаченко ходил по комнате,
а за столом сидели Чебаков и Сидор Карпыч.
Ц Водки хочешь, Сидор Карпыч? Ц спрашивал Чебаков, наливая две рюмки.
Ц Пожалуй… Ц равнодушно соглашался Сидор Карпыч.
Ц А может быть, и не хочешь?
Ц Пожалуй.
Ц Так уж лучше я выпью за твое здоровье…
Ц Пожалуй…
Чебаков был высокий красавец мужчина с румяным круглым лицом, большими т
емными глазами и целою шапкой русых кудрей. Он носил всегда черный сукон
ный сюртук и крахмальные сорочки. Бритые щеки и закрученные усы придавал
и ему вид военного в отставке. По заводам Чебаков прославился своею жест
окостью и в среде рабочих был известен под кличкой Палача. Главный управ
ляющий, Лука Назарыч, души не чаял в Чебакове и спускал ему многое, за что д
ругих служащих разжаловал бы давно в рабочие. Чебаков, как и Петр Елисеич,
оставался крепостным. Петр Елисеич ненавидел Палача вместе с другими и т
еперь с трудом преодолел себя, чтобы войти в сарайную.
Ц Про вовка промовка, а вовк у хату, Ц встретил его Чермаченко, расставл
яя свои короткие ручки. Ц А мы тут жартуем…
Ц Спать пора, Ц ответил Мухин. Ц Завтра рано вставать.
Ц Щось таке: спать?.. А ты лягай, голубчику, вместе з нами, з козаками, о-тут, п
окотом.
Явившаяся убирать ужин Катря старалась обойти веселого старичка подал
ьше и сердито отмахивалась свободною рукой, когда Чермаченко тянулся ее
ущипнуть. Собственно говоря, к такому заигрыванью приезжих «панов» Катр
я давно привыкла, но сейчас ее смущало присутствие Петра Елисеича.
Ц Отто гарна дивчина! Ц повторял Чермаченко, продолжая мешать Катре уб
ирать со стола. Ц А ну, писанка, перевэрнись!.. Да кажи Домне, що я жь стосков
авсь по ней… Вона ласая на гроши.
В этих «жартах» и «размовах» Овсянников не принимал никакого участия. Эт
о был угрюмый и несообщительный человек, весь ушедший в свою тяжелую соб
ачью службу крепостного письмоводителя. Теперь он, переглянувшись с Чеб
аковым, покосился на Мухина.
Ц Чему вы-таки веселитесь, Иван Семеныч? Ц удивлялся Овсянников, вытяг
ивая свои ноги, как палки.
Ц Все добрые люди веселятся, Илья Савельич.
Ц Есть чему радоваться… Ц ворчал Чебаков. Ц Только что и будет!.. Народ
и сейчас сбесился.
Ц Это вам так кажется, Ц заметил Мухин. Ц Пока никто еще и ничего не сде
лал… Царь жалует всех волей и всем нужно радоваться!.. Мы все здесь крепост
ные, а завтра все будем вольные, Ц как же не радоваться?.. Конечно, теперь н
ельзя уж будет тянуть жилы из людей… гноить их заживо… да.
Ц Это вы насчет рудника, Петр Елисеич? Ц спрашивал Чебаков.
Ц И насчет рудника и насчет остального.
Ц Та-ак-с… Ц протянул Чебаков и опять переглянулся с Овсянниковым. Ц Т
олько не рано ли вы радуетесь, Петр Елисеич?.. Как бы не пожалеть потом…
Ц Ну уж нет! Конец нашей крепостной муке… Дети по крайней мере поживут во
льными. Вот вам, Никон Авдеич, нравится смеяться над сумасшедшим человек
ом, а я считаю это гнусностью. Это в вас привычка глумиться над подневольн
ыми людьми, а дети этого уже не будут знать. Есть человеческое достоинств
о… да…
От волнения Мухин даже покраснел и усиленно принялся размахивать носов
ым платком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23