ух ты!
тогда обрубать небезопасно - синдром отмены, пожуют губами и добьют, мол,
раздумывай сам, а вообще-то хуже курева не придумаешь - чистое
самоубийство... Давление опять же накрепко с куревом повязаны, повенчаны
можно сказать, так и скачет, так и скачет... у меня это и отец от удара
помер, стакан белого хватанул, крякнул и глаза застеклил, все думали от
крепости, жар водочки притушает сосредоточенностью, а он уж в лучшем
мире... Ермин говоришь... - Филин опрокинул взор вовнутрь, замутил
роговицу раздумьем, разговаривал с почившим отцом, прикидывая время и
место встречи.
Шпындро не перебивал, стараясь даже выражением лица соответствовать
перепадам настроения Филина и скачкам его мыслей. Внезапно перехватило
дыхание: вдруг Кругов раньше успел провести тайный разговор? потому и
мелькнуло в его взгляде скрытое торжество, когда встретились глазами в
приемной, а было ли торжество? не установить доподлинно, может
привиделось, можно б развеять сомнения, выведав у секретаря -
присутствовала же при их немом обмене взглядами да разве спросишь:
углядела торжество в глазу Кругова или нет?.. Вдруг соперник щедрее
задарил Филина, вдруг обошел и не на полкорпуса, а на круг, а то и два. И
фамилия-то Кругов! Дурное предзнаменование. И тогда Шпындро со своими
подношениями, выделенными с собесовской скупостью Натальей, окажется
смешон и мелок, хотя по себе судя и малый дар греет душу, а лишнего никто
давать не привык, каждый соизмеряет, будто на весах, подношение и
воздаяние. Шпындро закинул ногу на ногу, подцепил листок лжепиьма с
соседнего стула, обмахнулся, стало жарко. Филин движение перехватил хоть и
повернутым внутрь взором. Молчали. Шпындро знал, пока кабан папиросу в
угол рта не уткнет, разговор не завяжется. Филин помял папиросу в
одинаково толстых и одинаково коротких пальцах, крошки табака сгреб
ковшиком согнутой правой кисти на ладонь левой, стряхнул в урну.
Дымовая завеса привычно застлала лицо Филина и, как и предвидел
Шпындро, слова стали выпрыгивать из сизой пелены:
- Болею я, может пора кресло освободить. - Пауза. - Кто-то после меня
поселится здесь...
Шпындро напрягся. Началось. Намекает, мол, сейчас я тебя заброшу
годка на три, а то и на все пять, глядишь глянец до конца дней на всю свою
жизнь успеешь навести, а уйду до твоего отбытия и загонят в тупик вечным
ожидальщиком, пиши пропало. Игорь Иванович поражался коловращению
соображений, отрывочных мыслей, просто лиц в мозгу в эти минуты, сквозь
мельтешение дум внезапно выскочило, как карта в руке фокусника: бабка
Мордасова врачует по-народному, когда сама на ногах, даже от курева может
отлучить и, как уверял Колодец, вообще все может перетряхнуть в человеке,
чуть ли не старца перелицевать в молодца.
- Ну что вы... - Шпындро придал лицу выражение предельного участия,
даже соскочил со стула и бросился к возможному благоустроителю, - у меня
есть человек, только не смейтесь, не отметайте с порога, а у него бабка
чудеса творит, поврачует - себя не узнаете, от курева отвратит и вообще...
- Да ну?.. - Филин пыхнул дымным клубом прямо в лицо Шпындро и тот
покорно принял на себя удар смрадной волны, защипало веки и физическое
покалывание отозвалось радостью: нашел ход! что дары? их все тащат, а тут
родственная поддержка, он же станет отвозить Филина на сеансы: дорога,
неспешный разговор, тут-то души хоть какие разные и прикипают одна к
другой.
- Знахарка? - уточнил Филин. - Однако... припрет - черту поклонишься.
Где обретается твоя помогательница?
- Я буду возить вас, недалеко, за городом.
- А берет крепко? Шарлатан один мне вдалбливал, с вас бедолаг, чем
заломнее дерешь, тем вам больше верится в исцеление. Выходит
лекаря-надомники к нашей же выгоде нас обдирают. Вишь какая философия
вытанцовывается. Чего только люди не удумают.
- Мои проблемы, - взвернул Шпындро и тут же поправился, укорив себя
за слова ему самому противные и расхожие. - Не опасайтесь, это бабка моего
товарища. Никаких денег и не думайте. - Ишь, Колодец теперь у меня в
товарищах. Шпындро усмехнулся внутренне, не выпуская улыбку, заметил, что
Филин и впрямь подобрел насупленным лицом, небось видит, кабан, себя
обновленным, промытым, начинающим жить заново.
- Когда поедем?
Шпындро отбрел к стулу, подобрал упавшее на пол письмо.
- К вечеру доложу!
- Лады. - Филин смял папиросу и доверительно сообщил. - Хорошая,
понимаешь, поездка, как раз твоего профиля специалист нужен. В этом деле
только ты... - Пауза. Выдох и будто с горечью, - и Крутов сильны, а
больше-то некого забросить.
Шпындро убедил себя, что первый период за ним, однако Филин помахал
перед носом желтой карточкой, припомнив Кругова, и как бы намекая, что его
судейство в их борьбе при всем расположении к Шпындро, конечно же,
беспристрастное.
Шпындро сбежал вниз к входным дверям, где серел таксофон, поставил
две копеечные монеты одна на другую и позвонил Мордасову. Трубку подняла
Настурция, говорила со Шпындро ласково, благодарила за подарок, в словах
женщины звучали тайное приглашение и согласие, о которых Шпындро мог
только мечтать и сейчас же мелькнуло: пошла карта, не дрейфь, выпала моя
пятиминутка! Мордасов сначала и не врубился, чего добивается Шпындро, а
когда уразумел, начал канючить, мол, бабка в лежку и сейчас ей недосуг.
Шпындро любое несогласие давно воспринимал всего лишь как приглашение к
торгу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93