Он утверждает, что, где бы ни возник новый мир,
люди всегда сохранят в нем свою извечную тягу к добру. Зачем же тогда
волноваться и суетиться?
"К чему нам знать, Кто и Как создал этот мир; следует лишь понять -
Зачем!" - говорит Нур. В этом он близок Церкви Второго Шанса.
Я полагаю, что мне пора заканчивать свои писания, а потому - адье,
адиос, амен, салам, шалом и со-лонг.
Прими в недрах неведомого мои дружеские наставления. Питер Джайрус
Фригейт.
P.S. Боюсь, что в полном виде свою писанину не отошлю: часть
подвергну цензуре и пущу в обиход как туалетную бумагу.

41
По ширине Река в среднем достигала полутора миль. Местами она
сужалась, пробиваясь в узком ущелье между отвесными горами, местами
разливалась широким озером. Глубина ее доходила до тысячи футов.
Кое-где у берегов она зацвела. Вначале на поверхности, потом все
глубже и глубже, до самого дна. Корни спутались и переплелись в плотную
массу, не поддающуюся даже ножу.
Полчища рыб кормятся в этих джунглях. Прожорливые породы обитают в
верхних слоях, залитых лучами солнца. Другие заполняют средние уровни. В
глубине суетятся, ползают, вьются загадочные, таинственные существа. Они
питаются полуразложившимися, похожими на цветы корневищами и отбросами,
что падают с верхних этажей. Однако в водах Реки живут и иные создания,
большие и малые, которые непрерывно снуют вверх и вниз с разинутыми
пастями в поисках пищи.
Самое огромное из них (больше земного голубого кита) - плотоядное
чудище, которое здесь прозвали речным драконом. Он без труда выдерживает
любое давление и плавает и в глубине, и в мелких водах.
Другая крупная тварь - амфибия величиной с приличного сома. Ее
называют по-разному, чаще - "ворчуном". Это на удивление медлительная
тварь, главный санитар Реки, поедающая, как свинья, все без разбора;
главная ее пища - человеческие фекалии.
Часто на берегу в густом тумане люди приходили в ужас, споткнувшись о
склизкую рыбину с огромными выпученными глазами, роющуюся в требухе и
человеческих испражнениях. Подстать ее отвратительному виду и мерзкие,
похожие на карканье звуки, которые она издает.
В тот день 25 года п.в. одна из подобных вонючих тварей подплыла
близко к берегу, где течение слабее, чем на середине. Ее плавники-лапы еле
двигались. Нос нацелился на мертвую рыбью тушку, покачивающуюся у самой
травы. Ворчун разинул пасть, ожидая, когда рыбу прибьет поближе. Вместе с
ней в пасть попал и другой предмет, плывущий следом. Рыбка проскользнула
легко, но та, другая добыча на минуту застряла в глотке и лишь с большим
усилием была проглочена.
Пять лет плыл по течению водонепроницаемый бамбуковый футляр с
письмом Фригейта Роригу. И пятью днями раньше он миновал берег, где жил
долгожданный адресат. Но в тот момент Рориг сидел у себя в хижине, среди
каменных и деревянных фигурок, изготовленных им для обмена на вино и
сигареты. То ли по случайному совпадению, то ли в силу каких-то
психических законов, но между отправителем и адресатом протянулась тонкая
связующая нить, - этим утром Рориг вспоминал о Фригейте, вернувшись
памятью к 1950 году. Он был студентом-выпускником, существующим за счет
государственных льгот для демобилизованных и заработка жены.
В тот теплый майский день он сидел в крошечной комнатке лицом к лицу
с тремя профессорами. Пришел миг расплаты. После пяти лет напряженного
труда он, наконец, сможет получить - или потерять - звание магистра
гуманитарных наук в области английской литературы. При удачном раскладе он
выйдет в мир преподавателем колледжа; если провалится - ему предстоит
корпеть еще полгода и вторично рискнуть на защиту.
Сейчас он являлся мишенью для трех инквизиторов, обстреливающих его
залпами нескончаемых вопросов. Боб переносил атаки спокойно; вряд ли его
тема - валлийская поэзия - хорошо знакома преподавателям. Но среди них
была Элла Разерфорд, интересная сорокашестилетняя дама с ранней сединой,
затаившая на него злобу. Несколько лет назад они были любовниками и дважды
в неделю встречались у нее дома. Однажды вечером между ними разгорелся
нелепый и яростный спор о поэтическом даре Байрона. Рориг равнодушно
относился к творчеству великого барда, но восхищался его человеческими
качествами и считал, что подобной судьбе может завидовать любой поэт. Элла
вела себя довольно едко; он разбушевался, наговорил ей гадостей и заявил,
что больше не желает с ней встречаться.
Элла была уверена, что он вступил в связь с ней ради высокой отметки
по ее курсу и сейчас использовал спор как повод для разрыва. Но она
ошибалась. Рориг искренне привязался к стареющей женщине. Правда, вскоре
она утомила его излишними любовными притязаниями; он больше не мог
одновременно выполнять обязательства перед ней, своей женой, двумя
сокурсницами, двумя женами своих друзей и привратницей дома, где он жил. С
пятью он бы справился, но с семью - нет, ему не по силам. Рориг терял
время, энергию и сперму, проваливаясь в сон во время занятий. Поэтому он
решительно порвал с "миссис профессор", с одной из сокурсниц (прошел слух,
что она больна триппером) и женой друга (сплошная похоть).
Зло сощурив глаза, миссис Разерфорд произнесла:
- Ну, что же, пока вы хорошо отбивались, мистер Рориг. Пока!
Она сделала паузу. Рориг замер, что-то сдавило в желудке, пот
заструился по лицу и спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148