- Где все - в клубе, в актовом зале.
- Зачем?
- Тебя ж там сейчас на собрании сношают!
- Гх, - подавился пирожком Федор. - За что?
- Да так, за все хорошее.
- А если конкретнее?
- Говорят, сбежал ты за кордон, Федя, на сладкую жизнь
польстился.
- А ты почему не на собрании? - Федор пристально посмотрел
в томкино-котомкино беличье личико: может, шутит?
- Я только в групповом сексе участвую, Федяня, а там -
коллективный, - ответила Томка, всасывая через напомаженные
губы жирную макаронину.
- Ну ладно, я пошел, - поднялся Федор из-за стола.
- Куда?
- На собрание, - ответил он весело, как бы в шутку, не до
конца поверив Томке.
- Они, Федь, тебя и заочно отдрючить могут, так что твое
присутствие не обязательно. Пойдем в подвал нашего цеха лучше:
там на днях теннисный стол поставили... Пока никого нет, мы с
тобой напару в пинг-понг поиграем, - темные томкины глаза
влажно заблестели.
- Ты пока сетку поищи.
- Зачем? - улыбнулась Томка.
- Чтоб помягче было, а я пошел.
Войдя в актовый зал, Федор хотел устроиться на последнем
ряду, но его заметили из президиума и замахали руками, будто бы
даже обрадовались: давно вас ждали, проходите, садитесь на
первый ряд, сделайте одолжение, вам здесь удобнее будет, да и
нам вас лучше видно станет, чтобы посмотреть на вас, какой вы
есть, маму вашу...
Под шелест взволновавшегося при его появлении зала Федор
прошел на пустовавший первый ряд и уселся почти напротив
президиума, восседавшего на сцене за столом, накрытом кумачовой
скатертью. С трибуны выступал "не по бумажке" - в духе времени
- потомственный рабочий аристократ (то бишь, из рабочей
аристократии) Дрюкалин-Залупович:
-... и вот, эта паршивая овца, заведшаяся в нашем ста...
старающемся в поте лица досрочно, с опережением графика, за
четыре дня до завершения контрольной даты ликвидировать
наметившееся за предыдущие без малого пять лет исторической
пятилетки экономии и бережливости отставание в устранении
недоперевыполнения грандиозных планов партии и правительства,
которые, как известно, являются планами народа, так вот, этот
оборотень, оказавшийся на самом деле не безобидной овечкой, а
кровожадным хищником, вставившим нож в спину вскормившего его
коллектива, этот клещ на теле пролетариата и интеллигентской
прослойки в поисках легкой жизни перешел на сторону
империалистического Запада. Что же ждет его в этом раю в
кавычках? Скажем прямо, товарищи: новый виток гонки вооружений,
усиление галлопирующей инфляции, относительная и абсолютная
нищета с рекордным коэффициентом квинтильности, ползучая
безработица, неподконтрольная преступность, необузданная
наркомания, сексуальная вседозволенность и бич XX века в
странах капитала - всепожирающий СПИД. Бурщилов обречен! Но
должны ли мы проявлять к нему жалость, столь присущую великому
советскому народу? Нет! Нет и не будет пощады нашим классовым
врагам, предателям нашего сплоченного коллектива, в котором
плечом к плечу и рука об руку трудятся рабочие и итээровцы,
молодежь и ветераны, наши славные мужчины и дорогие женщины! Я
кончил.
- Я тоже, - послышался женский голос с галерки.
Под аплодисменты вперемешку со смехом Дрюкалин-Залупович
сошел с трибуны и вернулся на свое место в президиуме.
- Тише, товарищи, мы не на детском утреннике, - ведущий
собрания парторг Шумилихин постучал железной открывалкой по
бутылке "Боржоми". - Дело серьезное. В распоряжении президиума
имеется фотография, на которой Бурщилов запечатлен пьющим водку
через соломину - (крик из зала: "Извращенец!") - в компании
полуобнаженной гражданки США.
- Не видно! - послышалось из зала. - По рядам пустите!
- Более того, - продолжал Шумилихин, - выпав из-под
присмотра коллектива, Бурщилов спелся с такими же, как и он
сам, отпетыми подонками и в настоящее время нарушает пределы
запретной зоны, проникнув в нее без соответствующего разрешения
местных властей.
- Вопрос можно? - раздался голос.
- Пожалуйста, - кивнул Шумилихин.
- Может, я чего не понимаю, - поднялся в середине зала
мужчина в синем рабочем халате, - вы говорите, будто сбежал
Бурщилов, что он там пределы нарушает...
- Да, - подтвердил Шумилихин.
- А он вон на первом ряду сидит в носу ковыряет. Это ж,
извините за выражение, абсурд какой-то!
- Абсурд, маразм! - послышались отдельные голоса из разных
мест зала.
- Спокойно, товарищи, никакого абсурда здесь нет, - заявил
Шумилихин. - Просто Бурщилов в настоящее время спит в
фешенебельном небоскребе на территории запретной... не нашей
запретной зоны, а мы все ему снимся.
Раздались недоуменные смешки.
- Пусть сам скажет! - крикнул кто-то среди всеобщего
замешательства.
- Ну что ж, Бурщилов, - сказал Шумилихин, избегая смотреть
в сторону Федора, - дайте отчет коллективу, как вы встали на
путь измены и преступления.
Федор взошел на трибуну и приготовился было заявить, что
все это недоразумение, что он попал в Хелл-Сити в
бессознательном состоянии, да и вообще Хелл-Сити - это не
заграница, потому что находится в Аду, а Ад един и неделим и
т.д. и т.п... но тут ему вдруг пришло в голову, что в
президиуме сидят те же барабашки под человеческой личиной, и
пока ты молчишь и не отвечаешь на их словесные выпады, ты в
безопасности, но стоит лишь открыть рот, чтобы сказать что-то в
свое оправдание...
- Мы вас очень внимательно слушаем, - донесся из президиума
ласковый голос старейшего активиста Малофейкина, про которого
ходили слухи, будто у него в кармане брюк дырка, и, сидя на
собраниях, он занимается онанизмом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65