Не успел бедняга
Павло приземлиться на четыре кости, как над самым его ухом
снова завизжали тормоза - он шарахнулся вбок, перевернулся,
вскочил и побежал с перепугу не в ту сторону. "Назад, назад!" -
закричали хором Шуряк с Федором, стараясь перекрыть голосом
глухие удары, скрежет металла, треск крошащегося стекла и вой
клаксонов. Павло, наконец, опомнился, резко повернул обратно и
заячьими прыжками выскочил на обочину.
- А ты у нас прыткий, оказывается! - засмеялся Шуряк,
хлопая по плечу трясущегося Павло.
Павло проскрипел в ответ зубами и пробуравил Шуряка
выпученными глазами, но сказать ничего не смог.
- Оставь его, пусть в себя придет! - сказал Федор, которому
стало жаль Павло.
- Слушай, Федор, - отвел его в сторону Шуряк, - присмотри
за Павло, ладно? Какой-то он странный стал...
- Вы чего там шушукаетесь? - недовольно крикнул очнувшийся
Павло. - Обсуждаете, как от меня, старика, избавиться?
Шуряк скроил для Федора выразительную гримасу: только что я
тебе говорил, а теперь ты и сам видишь.
- Господь с тобой, Пашуля! - весело крикнул Шуряк. - просто
Федор мне признался по секрету, что не любит, когда ему в
затылок дышат. Ты не будешь против, если мы его в конец колонны
поставим?
Павло ничего не ответил, но зыркнул по-волчьи: врете, гады!
- Давайте перекусим, может? - предложил Федор, который
давно ничего не ел, кроме яблок на закуску.
- О, это идея! - охотно поддержал его Шуряк: ему, очевидно,
пришло на ум, что Павло нужно накормить, чтобы он окончательно
пришел в себя. - Отойдем от дороги и похаваем!
Они зашли в перелесок, отделяющий автостраду от жилых
домов, и устроились на толстых корнях исполинского дуба. Павло
молча развязал рюкзак и бережно выложил на расстеленный вместо
скатерти целлофановый пакет большущий шмат сала, буханку хлеба
и шесть свежих огурцов.
- И все? - вскинул брови Шуряк.
Не удостоив его ответом, Павло нарубил сало крупными
кубиками и принялся неторопливо его поглощать... Ели в полной
тишине, даже барабашек не было слышно...
- Анекдот хотите? - не выдержал тишины Шуряк. - Короче,
Штирлиц заглядывает в дупло и видит в темноте два круглых
глаза. Голос за кадром: "Это дятел", - подумал Штирлиц. - "Сам
ты дятел!" - подумал Мюллер".
Федор засмеялся, а Павло и бровью не повел, будто не
слышал: он все так же задумчиво продолжал двигать челюстями,
время от времени на секунду замирая и прислушиваясь к чему-то.
- Как самочувствие, Паша? - опять не выдержал Шуряк.
- Я не Паша, - тихо ответил Павло, не повернув головы.
Федор и Шуряк застыли с набитыми ртами: им вдруг
почудилось, что перед ними сидит не Павло, а принявший его
обличье барабашка или еще того хуже...
- А кто ты? - так же тихо спросил Шуряк, медленно
просовывая руку под куртку, к ремню, на котором висела
тяжеленькая граната.
- Я - Павел Егорович! - взорвался Павло. - А ты - щенок
еще, чтобы меня Пашей называть!
Шуряк с Федором облегченно вздохнули в унисон.
- Дурак ты, Егорыч, и шутки у тебя дурацкие, - ласково
сказал Шуряк.
- У меня башка раскалывается, - пожаловался Павел Егорович.
- На вот, полечись, - передал ему Шуряк фляжку со спиртом.
- Три столовых ложки после еды - сразу головка бо-бо
перестанет.
Павло принял "лекарство", и инцидент был исчерпан. Закончив
трапезу, команда возобновила свой поход. Федор шел теперь
последним... Не успел он пройти и десяти шагов, как услышал за
собой тяжелое дыхание. Он обернулся - сзади никого не было.
"Прибавить шаг!" - дал команду Шуряк. Федор пошел быстрее, и
дыхание за его спиной стало более частым и громким, переходящим
в одышку. Федор остановился - дыхание стихло. Он опять пошел -
дыхание снова стало греть ему затылок, и теперь к одышке
прибавилось противное постанывание при каждом выдохе. "Сучары!"
- обругал Федор барабашек и сам стал громко дышать, чтобы
заглушить невыносимое дыхание у себя за спиной.
Через несколько минут они вышли на городскую окраину,
застроенную невысокими кирпичными домами типа хрущевских
пятиэтажек, прозванных в народе "хрущобами" (видно, здесь жили
те, кто обслуживал миллионеров... то есть, раньше жили,
конечно). Шуряк достал собачий пеленгатор и вставил в ухо
капсулу с микрофоном. "Ну что, авкает?" - спросил Павло. Шуряк
вместо ответа поднял вверх указательный палец, прислушиваясь...
по губам его поползла довольная улыбка. "За мной!" - дико
заорал он и бросился бежать вдоль улицы. Павло и Федор
устремились за ним.
Пробежав метров сто, Шуряк вдруг остановился и принялся
вертеться на месте, зондируя пространство антенной пеленгатора.
Со стороны он сильно напоминал ищейку, потерявшую след.
Наконец, он замер, поводил рукой, уточняя направление, и
бросился в переулок. На следующем перекрестке он опять
остановился, и вся процедура была проделана заново... Так они
пробежали несколько кварталов, и в итоге оказались на том же
месте, откуда начали свою гонку. Шуряк снова было принялся
отплясывать свой танец, но подбежавший Павло схватился за
провод и выдернул капсулу из его уха:
- Сними лапшу с ушей! - прохрипел он, отдуваясь. - Я тебе
не лошадь цирковая, чтоб по кругу бегать!
- Идиот! - заорал в ответ Шуряк, втыкая капсулу обратно в
ухо. - Она же не будет стоять на одном месте и ждать, когда ты
ее за хвост поймаешь!
- Я вот счас тебя самого за х...
- Тихо мне! - перебил Шуряк, многозначительно кивая головой
на недостроенный дом метрах в двадцати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65