НАЧАЛО ПУТИ
Удивительное и прекрасное имя — Пушкин! Чем оно стало для нас? Мы совсем не часто задаем себе такого рода вопросы. И не потому, что недостаточно ценим Пушкина. Пушкин для нас само воплощение поэзии, синоним высокого слова Поэт. Он всегда с нами и в нас. Как небо, как воздух, как земля, о которых мы не часто думаем и вспоминаем, потому что просто не осознаем себя беа них, потому что они всегда для нас есть. «При имени Пушкина, - писал Гоголь,—тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право решительно принадлежит ему... В ним русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла».
Пушкин родился в Москве 28 мая 1799 г. по старому стилю. Под датой 27 мая того же года в метрической книге церкви Богоявления в Евлахове появилась такая запись: «Во дворе коллежского регистратора Ивана Васильева Скварцова у жильца его моэора Сергия Лвовича Пушкина родился Сын Александр крещен июня 8 дня восприемник граф Артемий Иванович Воронцов кума мать означенного Сергия Пушкина вдова Ольга Васильевна Пушкина».
В Москве прошло детство Пушкина. Те сведения о нем, которые до нас дошли, весьма скудны. Еще важнее, что о детстве, о первых годах жизни, проведенных в родительском доме, Пушкин почти никогда не вспоминал. Не вспоминал так, как, например, о лицее, о Царском Селе. В «Путешествии из Москвы в Петербург» он писал о Байроне: «Достойно замечания и то, что Байрон никогда не упоминал о домашних обстоятельствах своего детства». Кажется, что это сказано Пушкиным не только о Байроне, но не менее того — о себе. Пушкин потому и находит это «достойным замечания», что мысль об английском поэте прямо у него ассоциируется с тем, что было с ним самим.
В 1821 г. Пушкин начал писать свою биографию и «несколько лет сряду занимался его». В 1825 г., после восстания декабристов, он ее сжег: она могла «замешать многих и, может быть, умножить число жертв» (VII, 245). Мы не знаем содержания биографии — знаем только, что в ней говорилось о людях, «которые после сделались историческими лицами, с откровенностью дружбы или короткого знакомства» (там же).
В 1834 г. Пушкин пишет «Начало новой автобиографии». В ней он довольно подробно говорит о своих предках, но до описания детства не доходит. Автобиография обрывается на том месте, где читатель ждет фактов его собственной жизни.
В «Программе записок», относящихся приблизительно к 1830 г., есть указание на то, что в предполагаемых автобиографических заметках Пушкин собирался писать и о детстве. При этом некоторые события детства в «Про-
грамме» характеризуются так: «Первые неприятности», «Мои неприятные воспоминания», «Нестерпимое состояние» (VII, 250). Можно только догадываться, что конкретно здесь Пушкин имел в виду, и можно утверждать, что с детством у Пушкина не были связаны только светлые воспоминания. Может быть, о своем собственном дет-стве думает и вспоминает Пушкин, когда пишет в отрывке из только начатого романа «Русский Пелам»: «...пребывание мое под отеческою кровлею не оставило ничего приятного в моем воображении. Отец, конечно, меня любил, по вовсе обо мне не беспокоился и оставил меня на Попечение французов, которых беспрестанно принимали и отпускали... Я был резон, ленив и вспыльчив, но чувствителен и честолюбии, и лискою от меня можно было добиться всего; к несчастию, всякий вмешивался в мое воспитание и никто не умел за меня взяться» (V, 437—
438).Впрочем, если это и признания, то косвенные. Прямо об обстоятельствах своего детства он предпочитал не говорить. За одним только исключением. О Москве, о том, что он родился в Москве, он всегда говорил с гордостью. «Москва доныне центр нашего просвещения,— писал он в 1830- е годы,— в Москве родились и воспитывались, по большей части, писатели коренные русские...» (VI, 71). И в другом месте: «Невинные странности москвичей были признаком их независимости. Они жили по-своему, забавлялись, как хотели, мало заботясь о мнении ближнего» (VI, 337). Но это, кажется, единственный факт из начала его жизни, которому Пушкин придавал решающее положительное значение.
Следует сказать, что детство Пушкина не было несчастливым. В нем было заложено немало того человечески ценного, что сказалось в Пушкине позднее. Атмосфера Москвы и московских улиц, московский люд и неповторимая московская речь, первые деревенские впечатления — па лето Пушкины уезжали в подмосковное село Захарово, имение родственников матери поэта,— все это осталось где-то в самых глубинах его сознания и его души. И все-таки детство Пушкина было лишено чего-то самого важного, самого главного.
Его отец, Сергей Львович, был душой общества, ценителем тонкого и острого слова, был человеком, не чуждым литературных интересов. У себя дома он собрал хорошую библиотеку, в которой преобладали французские
классики и философы XVIII в., и юный Пушкин, часто заглядывавший туда, среди других книг читал во французском переводе Плутарховы биографии и поэмы Гомера. Сергея Львовича навещали многие известные люди — писатели Карамзин и Батюшков, Жуковский и И. И. Дмитриев, французский ученый и писатель Ксавье де Местр, пианистка Першрон де Муши и др. Пушкин еще в детстве имел возможность увидеть и узнать многих интересных и замечательных людей — в том числе цвет тогдашней русской литературы.
Сергей Львович был человек по преимуществу городской, по преимуществу светский, но совсем не домашний и не семейный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74