были тигры, львы, леопарды и волки, но не было гиен и шакалов; были питоны, вараны и черепахи, но не было ядовитых змей и крокодилов; были олени и антилопы, но не было диких кабанов. Так захотелось Владычице – и стало по сему.
Но на том труды ее не были закончены, ибо надлежало создать достойную обитель, пышный дворец, богатый чертог, где поместились бы слуги ее и служанки, где были бы просторные покои, залы со сводчатыми потолками, галереи, украшенные всеми сокровищами мира, мраморные лестницы, балконы с резными парапетами, многие и многие комнаты с коврами, фонтанами, статуями и драгоценной мебелью. Среди мебели той полагалось быть шкафам, полным нарядами, зеркалам и хрупким столикам с душистыми эссенциями, ларцам с ожерельями и Диадемами, хрустальным семисвечникам и ложам, устланным яркими тканями – ибо Владычица, несмотря на колдовскую силу свою, оставалась женщиной, и ничто женское не было ей чуждо. Еще во дворце полагалось устроить кухню и кладовые с запасами еды и питья, и особые хранилища для магических предметов, не всегда безопасных, таящих до времени свою благодетельную или гибельную мощь; еще нужны были бани и бассейны с теплой душистой водой, и зал для танцев, и другой зал, с алтарями светлых богов – ибо почитала их Владычица, зная предел силы своей, и не желала оскорбить высокомерным небрежением ни одного их тех, кто правил миром.
Когда же дворец ее был закончен – великолепный и сияющий, полный роскоши, покорных слуг и верных воинов – сотворила она под самым глубоким подвалом еще одну камеру. И там, на железном постаменте, лежал камень – самый крепкий из камней, какие нашлись на острове. Быть может, базальт или гранит, или иная порода – из тех, с которыми едва справляются молот и острое стальное зубило. Был тот камень бесформенным, шероховатым и грубым, размером в шесть с половиной локтей, цвета серого ненастного неба, и потому называла его Владычица Серым Камнем. Безжизненный обломок стыл в подземелье, холодный и мертвый, угрюмый, как породившая его скала; лежал и ждал своего часа. И час этот приближался.
Но еще не наступил! Не наступил, ибо до времени свершений полагалось многому произойти; одни узлы должны были завязаться, другие – распасться под лезвием рока; чему-то предстояло стать разрушенным, чему-то – воссозданным, чему-то – впервые сотворенным.
Чему же? Владычица пыталась выяснить это, глядя в магическое зеркало из дымчатого хрусталя, дар светлого Ормазда. Она хмурилась; в прозрачной глубине ее волшебного кристалла мелькали туманные видения мрачной крепости под мрачным северным небом, мрачного покоя с узкими окнами, забранными свинцовым переплетом, мрачного, смуглого и высокомерного лица с кустистыми бровями и гривой черных волос. Потом все скрыли хлопья снега, кружившиеся в бешеном танце. Надвинулись грозовые облака, заблистали беззвучные молнии, полярные ветры взвихрили поверхность стылых вод, погнали тучи и волны к югу. Шторм, необузданный и дикий, ширился и рос, захватывая все новые и новые пространства океана; левый его край должен был коснуться побережья страны пиктов, Зингары и Барахского архипелага, правый же колыхал воды у берегов далекого Западного материка. Но самый центр урагана, грозный и темный, как пасть яростного демона, двигался к Острову Снов.
Владычица знала: еще день или половина дня, и ее крохотное прекрасное царство будет сметено водами и ветрами. Взвихрятся золотые пески, рухнут деревья, сладкие струи источников станут горше разлившейся желчи, камни и мертвая пыль завалят лужайки, снег убьет цветы; погибнут птицы и 3-вери, и все живое станет избитой, израненной плотью, а утром на камнях и на увядшей листве выступит не роса, а кровь. Предвидела она эти великие бедствия и могла бы их предотвратить, послав бурю навстречу буре, оборонившись ураганом против урагана. Тогда столкнулись бы две силы в океанских просторах и уничтожили друг друга – а может, и переборола бы Владычица северный шторм, ибо вблизи Острова Снов мощь ее была велика.
Да, могла бы она справиться с надвигавшейся бурей, но, заглянув еще раз в свое магическое зеркало, увидела, что несет та буря к ее острову корабль. Был он длинным и узким, со стремительными обводами, бронзовым тараном и резной тигриной головой на носу – не из тех судов, что возят груз и убегают, а из тех, что преследуют и отнимают. Две мачты и тридцать весел по каждому борту; тридцать весел, взбивающих пену в сильных руках крепких молодцов. Молодцы же те были коренастыми и смуглыми, кареглазыми и темноволосыми, явными уроженцами Барахских островов; головорезы, промышлявшие в морях пиратством и разбоем.
И несла полярная буря корабль с тигриной головой прямо на Остров Снов.
А у руля его стоял капитан – тоже темноволосый, но, в отличие от людей своих, высокий и могучий, как вершина Карпашских гор, с глазами цвета неба на закате.
Были очи его синими и грозными, и взор Владычицы тонул в них, словно в бездонном колодце. И почувствовала она дрожь в руках, трепет в сердце и радость в душе – ибо тот, о ком она давно мечтала, за кем следила долгие месяцы в своем зеркале, плыл сейчас прямо в ее объятья и не мог свернуть ни к западу, ни к востоку: невиданная буря гнала его на юг, к берегам Острова Снов.
И тогда решила Владычица: будь что будет. Пусть то, чему надлежит разрушиться и умереть, разрушится и умрет; а то, чему суждено возникнуть и разгореться, возникнет и запылает ярким пламенем. Весь свой нелегкий труд, весь свой прекрасный остров она отдавала за эту встречу, ибо жертва прекрасного являлась ценой любви.
Стоит ли удивляться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101