– спросил он.
– Нет, слава богу, но надо отвезти родителей в Уиклоу. Не хочется оставлять их в одиночестве. Справишься без меня?
– Конечно. С шефом хочешь поговорить?
– Нет, – отрезала она. Последнее, что ей сейчас нужно, – говорить с Крисом. – Если я ему понадоблюсь, пусть позвонит на мобильный. Поговорим позже. Пока! – Она повесила трубку.
К ней подошла улыбающаяся мать:
– Все в порядке. Доктор сделал обследование и рентген, можно ехать домой. На следующей неделе он должен провериться у лечащего врача. Мне выписали рецепт на обезболивающее.
– Отлично! Давай отвезем его домой.
Через два часа Стефани без сил рухнула на кухонный стул. Ее врач, Мэйв О'Фаррелл, предупреждала, что Стефани будет легко уставать, и оказалась права на все сто. Путь в Уиклоу стал настоящим кошмаром. Том Уэст ворчал на каждой кочке, жаловался, что дочь слишком резко тормозит и срезает на поворотах. Она не перечила, но сжимала руль все крепче и крепче и к тому времени, как машина замерла на подъездной дорожке, была уже на пределе. Наконец больного усадили перед телевизором и подали ему ужин, предусмотрительно измельченный, чтобы избавить от возни с ножом и вилкой.
– У тебя усталый вид, – заметила Кэтрин. – Все в порядке?
Стеф отвела глаза, боясь испытующего взгляда матери.
– Все нормально, мам. Я просто плохо сплю.
– Ты очень худая, Стефани. Надеюсь, ты бережешь себя. Ты должна хорошо питаться.
– Я хорошо питаюсь, мам, – заверила Стефани. Она не страдала от утренней тошноты, но аппетита не было. – Не обращай внимания. Тебе тоже не помешало бы поправиться. – Она обеспокоенно посмотрела на мать. Кэтрин выглядела усталой и измученной. Что поделать? День выдался нелегкий. – Поужинай и прими горячую ванну. Я побуду с папой.
– Спасибо, милая. Сначала приготовлю нам чаю. Наверняка и папа захочет. В туалет он и сам сможет сходить, ведь на нем пижама! – Хихикнув, она пошла наполнить чайник.
– Кэтрин! Стефани! – жалобно позвал Том Уэст.
– Я подойду, – сказала Стефани, медленно поднимаясь с места. – В чем дело, пап? – устало спросила она, остановившись в дверях гостиной.
– О, извини, дорогая! Я уронил пульт от телевизора.
– Ради бога, пап! У тебя растяжение запястья. Ты вполне можешь двигаться самостоятельно. Я не хочу, чтобы ты гонял туда-сюда маму. Она и так устала.
Отец возмущенно фыркнул:
– Извините, что причиняю вам столько неприятностей, леди. Можете обо мне не беспокоиться!
Стеф вздохнула:
– Ты не причиняешь нам неприятностей, папа. Извини. – Она наклонилась, чмокнула его в щеку, забрала поднос и отнесла на кухню.
– По-моему, папе понравилось… А-а-а! – вскрикнула Стеф, поскользнувшись на плитке и ударившись бедром о край стола. Поднос взлетел в воздух.
– Боже мой! Что случилось? Что с тобой, дорогая? – Мать поспешила к ней, помогла встать.
Стеф попыталась рассмеяться:
– Я поскользнулась. – Боль в ноге была невыносимой. – Все нормально, – пыталась храбриться она, но лицо исказила гримаса боли, и по щекам покатились слезы.
Кэтрин с тревогой посмотрела на нее:
– Милая, что такое? Что случилось?
– Ничего, – Стеф засмеялась сквозь слезы. – Просто в последнее время я много плачу.
Кэтрин была в недоумении:
– Стеф?
– Я в порядке, мам. Честно. В полном порядке.
– Стефани! Ты что, беременна?
Стеф кивнула, и Кэтрин Уэст обняла дочь:
– Это чудесно. Я так за тебя рада. Шон, должно быть, на седьмом небе от счастья.
– Он пока не знает, – Стеф шмыгнула носом и порылась в карманах, отыскивая платок.
– Как это? Ты только что узнала?
– Нет. Все так запутанно. – Глаза Стеф снова наполнились слезами. Боже, неужели любой пустяк теперь будет вызывать такой бурный отклик?
Мать усадила ее в кресло и сама села напротив:
– В чем дело, милая?
Стефани не собиралась исповедоваться, но почему-то слова полились сами собой. Она рассказала о Шоне, о ссоре с ним, о беременности Рут и, наконец, о том, как решила не делать аборт. Они плакали, и Кэтрин Уэст все время держала дочь за руку.
– Почему ты со мной не поговорила, Стефани? Я твоя мать. Ты знаешь, что всегда можешь поделиться со мной. Бедняжка Рут!
Стефани шмыгнула носом и вытерла слезы тыльной стороной руки. Платок так и не нашелся.
– Не знаю, мам. Я боялась, что ты будешь шокирована, узнав о беременности Рут. Ты всегда так ее любила. Мне не хотелось чернить память о ней.
Мать печально покачала головой:
– Ужасно, что бедняжка покончила с собой из-за такой ерунды. Разумеется, был бы скандал, проблемы, но после рождения ребенка все быстро забылось бы. Ничто так не сближает людей, как появление малыша. Питер и Джоан Мак-Канн – хорошие люди. Они никогда бы не отвернулись от дочери.
– Я знаю, что ты права, мам. Теперь я это понимаю, но тогда… – Она пожала плечами.
– Бедная девочка! Как жаль…
Минуту они сидели в тишине. Кэтрин пила чуть теплый чай, Стефани вертела в руках ложку и мечтала закурить.
– Почему? – наконец спросила мать.
Стеф нахмурилась:
– Что почему?
– Почему ты хотела сделать… аборт? – Кэтрин Уэст чуть было не подавилась этим словом.
Стеф онемела на мгновение. Как объяснишь такое собственной матери? Она и сама-то до конца не понимала.
– Я боялась.
– Боялась чего, дорогая? – спросила Кэтрин, отчаянно желая понять.
Стеф встала и подошла к окну. Взглянула на аккуратные кусты роз и гортензий, окаймлявших идеальную зеленую лужайку. Краски расплылись перед глазами – снова нахлынули слезы.
– Не знаю. Не знаю, мам. – Она закрыла лицо руками.
Мать подошла и обняла ее:
– Тихо, милая, не плачь! В твоем положении вредно расстраиваться.
Стеф улыбнулась сквозь слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110