– Да, спасибо, – Стеф слабо улыбнулась. – Вы очень добры. Извините, что причинила вам беспокойство.
Психолог отмела извинения широким жестом:
– Каждый раз, когда женщина решает оставить ребенка, я возвращаюсь домой счастливой.
– Такое часто бывает?
– О да! Многие женщины не способны сделать аборт. Некоторые возвращаются через неделю, но кое-кто присылает мне фотографии детей. Надеюсь получить и ваши.
– Разумеется. – Стеф смущенно улыбнулась. Она все еще не могла смириться с мыслью, что станет матерью. До смерти боялась, но знала, что не может избавиться от своего ребенка – от ребенка Шона. Как он будет рад! Скорей бы все ему рассказать.
– Прошу вас, дома сходите к психологу, – серьезно проговорила Ив. – Совсем юной вы пережили ужасную трагедию, и это до сих пор вас гложет. Вы сделали первый шаг, попытавшись справиться с болью, но впереди еще долгий путь.
– Я поговорю со своим лечащим врачом, – пообещала Стеф. Она встала и протянула руку. – Огромное спасибо, Ив! Вы очень добры.
– Рада помочь. Почему бы вам не пройти осмотр, раз уж вы здесь? Вы знаете, когда должен родиться ребенок?
Стефани спорхнула по ступенькам клиники, благоговейно положив руку на живот. Седьмая неделя беременности! Это потрясающе! Просто не верится, что такое возможно. Ей казалось, что аборт – единственный выход, но, когда дошло до дела, она не смогла переступить через себя. И теперь будто огромная ноша свалилась с плеч. Будущее окрасилось в яркие цвета. Она сможет работать и растить ребенка – многие женщины так делают. Женщины, которые гораздо беднее нее. Ей не терпелось рассказать родителям. Мать будет в восторге. Правда, ее смутит, что дочка не замужем, но это лишь вопрос времени. Стефани поймала такси и поехала в магазин для новорожденных. Конечно, еще слишком рано делать покупки, но посмотреть-то можно.
Стеф бродила по магазину с улыбкой счастья на лице. Останавливалась, чтобы прикоснуться к плетеной колыбельке, провести пальцем по кружевному одеяльцу, полюбоваться крошечным атласным платьицем персикового цвета, которое стоило целых шестьдесят пять фунтов. В отделе одежды для беременных изумленно рассматривала просторные платья и брюки со специальными застежками. Может, купить такие? В конце концов, совсем скоро… Усилием воли она заставила себя пройти мимо. Еще слишком рано что-то покупать. Ни к чему искушать судьбу. Она направилась в «Хамлиз» и дала волю внезапно пробудившимся материнским инстинктам, накупив игрушек для Шейна, Даниэль и Люси. Потом совершила набег на «Харродз», где приглядела красивое белье для Энни, духи для Лиз, скатерть маме и рубашку поло отцу. Под конец зашла в свой любимый гастрономический отдел. Целый час бродила между полок, прежде чем отправиться в ресторан.
Заказав чай и рогалик, Стеф поборола желание зажечь сигарету. Теперь ей нужно беречься. Никакого курения, и лишь иногда бокал вина. Это будет непросто! Осталось купить что-нибудь для Шона. Что способно смягчить боль, которую она причинила? Стеф осенило, когда она пила чай. Кольцо! Не обручальное, конечно, – это было бы слишком самонадеянно. Нет, перстень с печаткой. Прихватив пакеты, она устремилась в ювелирный отдел.
Через час, доведя до белого каления двух продавцов, Стеф вышла из магазина, довольная собой. Поймала такси и откинулась на сиденье, переполненная счастьем и возбуждением, предвкушая, как преподнесет Шону хорошие новости и подарок в знак примирения.
Шон поднялся: объявили его рейс. Он был рад на какое-то время уехать из страны. При мысли о Стефани и о том, что она натворила, точнее, вот-вот натворит, его разрывало на куски. Он был в жуткой депрессии и как никогда тосковал по Билли. Позвонив Карен, он договорился, что заедет к ним по возвращении из Феникса. По крайней мере будет к чему стремиться.
Даже Энни не удалось утихомирить его боль. Шон удивился, когда Энни позвонила ему на работу и попросила заехать. Его первым побуждением было отказаться. Меньше всего хотелось снова ворошить произошедшее. Он смирился с тем, что Стеф панически боится замужества, но она хватила через край. Наконец он поддался на уговоры Энни. Уж очень та была настойчива.
Энни распахнула дверь, как только он подъехал к дому.
– Спасибо, что нашел время, Шон. – Она провела его на кухню. – Кофе?
– Да, спасибо. Послушай, Энни, у меня мало времени. И вообще не знаю, зачем я здесь. – Облокотившись на стол, Шон смотрел, как Энни сыпет в чашки коричневые гранулы.
– Разговор не займет много времени, Шон. Просто мне кажется, ты должен кое о чем знать.
Думаю, это поможет тебе разобраться, почему Стеф… – Она запнулась.
– Почему она собирается убить нашего ребенка? – ледяным голосом закончил он. – Сомневаюсь.
– Я понимаю, Шон, тебе тяжело. Я сама мать, ты же знаешь. Но такое решение ни одной женщине не дается легко. Всегда есть причина. – Она протянула ему чашку и жестом пригласила сесть, прежде чем самой опуститься на стул напротив. – Все дело в Рут. Ты помнишь, как Стеф была расстроена ее смертью?
– Все мы были расстроены. Стеф, казалось, переживала сильнее всех, но это потому, что они вместе выросли. Я тогда подумал, что Стефани нужно кому-то показать. Психологу или врачу. Со мной она говорить не хотела и от матери тоже закрылась. С тобой она это обсуждала?
– Немного, да и то неохотно, – поспешно добавила Энни, уловив обиду в его глазах. – Я просто оказалась в нужное время в нужном месте. Видишь ли, Рут была беременна.
Шон опустил чашку:
– Что?!
– Да. Она узнала об этом за несколько дней до смерти.
– Господи Иисусе! Поэтому она приняла таблетки?
– Похоже, да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110