- Нет, - сказала я.
Старик хрипло прокричал что-то.
- Разумней ехать туда, - указал Мазлек. - Двенадцать воинов смогут
защитить тебя лучше, чем один.
Он волновался о моей безопасности. Возражать было бесполезно. Мы
погнали коней вперед и оставили старика стоящим в поле около облепленного
голубями чучела, которое он поставил отпугивать птиц.

Вокруг нас сгустилась тьма. Между далекими гребнями скал светились
голубовато-белые звезды.
- Мы не знаем, как давно они проезжали, - сказала я. - Возможно, они
опередили нас на много дней.
- Не думаю, - возразил Мазлек. - У такого старика должна быть
короткая память, однако он отлично их помнил.
- Мне скоро понадобится отдых, - предупредила я.
Он кивнул во мраке.
- Я найду безопасное место, а потом поскачу вперед к ним. Он подождет
или вернется со мной.
- Так ли? Хотелось бы мне знать, Мазлек, станет ли он...
Но, конечно же, станет. Ведь я носила то, что принадлежало ему.
Вскоре после этого дорога пошла под уклон. И за скальными выступами
возник новый красноватый свет.
- Костер, - пробормотал Мазлек.
Минуту спустя мы увидели впадину, на дне заполненную светом костра.
Это казалось явным, даже неосторожным. Я увидела движущихся за огнем
лошадей, силуэт людей, сидящих на фоне скалы. Внезапно из кустов выскочили
двое воинов, по одному на каждую узду. Третий стоял сзади с парой ножей
наготове. Не столь уж он и неосторожен, в конце концов, раз расставил
часовых. Схвативший за узду коня Мазлека ткнул его.
- Кто ты?
Мазлек спокойно ответил:
- Я - Мазлек, начальник стражи богини Уастис. Я препроводил ее к
мужу.
Черепастые лица повернулись ко мне. Во мне не было ничего
узнаваемого, ни золотой кошачьей маски, ни богатой одежды. И беременность
стала очевидной с тех пор, как они меня видели в последний раз.
- Ну, - предложила я им, - пойдите и спросите у своего Владыки. Я
думаю, он вспомнит меня.
Легкое колебание, затем они отвели наших лошадей в сторону и повели
их по тропе в лагерь; воин с ножами шел позади. Во впадине было тепло и
дымно. Один из наших проводников обошел костер и вошел в спрятавшуюся за
ним пещеру. Я начала задыхаться, дым лез мне в горло и глаза. Мне хотелось
убежать, и я несправедливо ругала Мазлека за то, что тот привез меня сюда.
Проклятый Вазкор. Я не хотела, чтобы его ядовитая тяжесть опять подавила
мою свободу.
Из пещеры вынырнул человек, а за ним последовал другой, высокий,
худощавый, темный; под серебряными прядями волчьей головы его собственные
черные шелковые волосы свисали длинными сырыми прядями. Он обошел костер и
стал, глядя на меня.
- Добро пожаловать, богиня, - приветствовал меня он.
Когда он заговорил, я ошеломленно поглядела на него. Сухой, старый,
опустошенный голос. Не голос Вазкора.
Мазлек стоял у моего стремени, подставив руку, чтобы помочь мне сойти
с коня. Я спешилась.
- Устройте богиню поудобнее, - закончил неузнаваемый голос. Он
кивнул, повернулся, чтобы уйти обратно в пещеру, и исчез.
- Так, даже он понимает поражение, - тихо произнес Мазлек. - Оно для
него конец, и он это знает, - в тоне его прозвучала горькая радость,
которую я могла бы разделить, если б он сказал это в дороге.
Я убрала ладонь с руки Мазлека и, обойдя костер, последовала за
Вазкором в темную пасть пещеры. Там далеко в глубине висела кожаная завеса
для уединения, а за ней слабо светил фитиль в масле. Я дала пологу упасть
на место и стояла, уставясь на постель, сделанную из одного сложенного
одеяла, на которой лежал он. Лежал совершенно неподвижно. Маска теперь
исчезла, и лицо его выглядело болезненно-бледным под серо-оливковой кожей,
и тени у него на лице, казалось, углубились. Если бы не открытые глаза,
которые медленно повернулись, чтобы взглянуть на меня, он мог сойти за
мертвеца. Губы его чуть растянулись.
- Как видишь, наша позиции, наконец, поменялись местами, - сказал он.
- Ты болен, - тихо произнесла я, не совсем веря в это.
- Да. Я болен. Но скоро мне станет лучше. Сожалею, что разочаровал
тебя, богиня, - его взгляд немного сместился, перейдя на мой живот. -
Хорошо, - произнес он, но это совсем не разгневало меня.
Воздвигнутые мной против него стены ненависти, конечно же, мгновенно
рухнули. Его беспомощность тронула меня и вызвала сочувствие. Я подошла к
нему и опустилась на колени рядом с ним.
- Что я могу для тебя сделать? Мне достать тебе чего нибудь?...
Протянув руку, я коснулась его лица кончиками пальцев и, словно это
послужило сигналом, тут же заплакала молчаливыми горькими слезами. Он тоже
потерял то, что было ему дорого, какими б там ни были извращенными его
желания и надежды. Пропащий. Он не мог даже выразить боли, которую
испытывал. Он лежал под моим прикосновением, словно лед: Дарак,
превратившийся в нефрит на дне шахты-гробницы, потому что я не смогла
плакать по нему.
- Давай положим этому конец, - сказал он миг спустя очень мягко. -
Это бесполезно для нас обоих.
Я поднялась на ноги, а он закрыл глаза, затворяя эту последнюю дверь
в себя каменной печатью.

Мне подыскали еще одну пещеру, и здесь-то я и улеглась; Мазлек лег
поперек входа в нее. В ту ночь караулила я.
Рассвет, ледяной холодок в горах, крутые бока скал, блистающие
красным.
Тем утром меня ждал кубок с винным напитком. Мазлек, словно ребенок,
потягивался, протирая глаза и виновато глядя на меня, оттого что не стоял
всю ночь в карауле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176