Я мог бы быть принцем в
Эшкорек-Арноре или в Эзланне. Я мог бы быть королем с подчиненной мне
армией, прекрасными женщинами, ублажающими меня, и Силой заставлять всех
людей поступать так, как я желаю. Нравится тебе то, что ты сделала?
И он выхватил из-за пояса нож и, взмахнув сильными крыльями,
развернулся и метнул его. Он полетел ко мне сквозь тьму.
- Он не способен убить меня, - сказала я.
Но затем я увидела нож таким, каким он был на самом деле, или каким
он стал. Нож с алтаря под Горой - тот клинок, который мог прекратить мою
жизнь, который показал мне Карраказ - Нож Легкой Смерти. Его холодное
острие вошло мне в грудь, такое острое, что я не почувствовала его. Я
вскрикнула, когда оно по рукоять вонзилось в мое тело.
И нашла вместо смерти лицо Хуанхад и рассвет.

2
В тот день мы достигли моря.
По выходе из болот погода все время была странной для лета - серой и
пасмурной - и все же зачастую очень жаркой. Теперь же в полдень небеса все
еще хмурились; на контурах деревьев просматривалось предгрозовое свечение.
Дорога уже какое-то время шла под уклон. Пересеченная луговая местность
вытянулась в тенистые долины. Затем впереди на фоне этого серого света
появились силуэты скального хребта, а за ними - слабо-розовая лиловость,
словно меловая черта на небе.
Хуанхад остановилась и закричала: "Море! Море!"
Другие подхватили ее крик, употребляя иные слова, которые я еще не
освоила. В первый раз я видела их, проявляющими что-то, похожее на
волнение. Дети скакали и смеялись, а козы шумно блеяли. Квенекс поднял
руку и призвал нас продолжать путь, и обычный ритм ходьбы возрос до
рысьего темпа. Я спешила вместе с ними, но не вполне понимала зачем. Эта
грязная цветная линия для меня ничего не значила, а после моего сна
возникло, кроме того, и нежелание.
Через несколько минут облачный покров разорвал раскат грома. По
открытой земле ударила медная молния, и полил большими тяжелыми каплями
дождь. Капли тепло падали на нас, сперва редко, но постепенно чаще и чаще,
пока мы не стали продвигаться сквозь кольчугу тепловатой воды, барабанной
дробью молотившей по нашим головам. Молния вызывала розовато-белые
просветы во внезапно наступившей темноте. Я не видела, куда мы идем, но
меня не покидала убежденность, что все мы свалимся с края какого-нибудь
утеса, как сведенное с ума стадо свиней.
Но они слишком хорошо знали дорогу. Хуанхад крепко схватила меня за
плечи и заставила остановиться, и я обнаружила, что племя рассыпалось
цепочкой вдоль вершины утеса примерно в ярде от обрыва. Поэтому я
посмотрела вниз и увидела море, простиравшееся далеко-далеко от отвесной
гряды скал в двухстах футах под нами. На другой стороне в воду врезались
призраки других мысов, бледные в струях дождя. Впереди - кипящий котел,
волнующийся, беспредельный, исполосованный всеми цветами меняющегося неба,
соединенный у последней видимой черты с тонкой зеленой глазурью пены и
фиолетовой дымкой. Истинная красота всегда удивительна своей необычностью.
Тут я поняла, что раньше знала море, о чем меня должен был
предупредить мой сон. Я медленно повернула голову на юг, надеясь увидеть
обломки белых костей того Города, но глазам моим мешала стена из дождя и
утесов. Я не нашла на юге ничего, кроме пустой земли, каменных берегов и
скульптурных очертаний волн. Однако моя Сила исчезла. Откуда же я могла
знать?
Хуанхад мягко коснулась моего плеча.
- Море, - прошептала она. - Здесь тебе будет лучше, Марда.
Через некоторое время Квенекс позвал их, и они один за другим
повернулись к нему, словно с неохотой отводя взгляды от моря. Мы
потащились сквозь дождь параллельно обрыву. Я спотыкалась о белые выступы
известняка. Мы шли по кривой и вверх, и внезапно впереди вырос белый
силуэт, приземистый, потрепанный, и мы добрались до обвалившейся башни,
открытой дождю и с брешами в сотне мест. Наверное, в былые дни она была
сторожевой или маячной. У нее имелось что-то общее с той башней на болоте,
где я впервые нашла их крарл.
Дождь начал стихать так же быстро, как и полил. При последней мороси
племя образовало кольцо в нескольких фугах от башни вокруг ее основания и
стояло совершенно неподвижно, словно ожидая. Воцарилось молчание. Над
небом мерцали грязновато-розовые огни. Было что-то тайное, загадочное и
даже мистическое в том, как они стояли вокруг башни. Я, дрожа, вышла из их
круга и тоже ждала.
Квенекс поднял руку, один лишь узкий черный силуэт на фоне бледных
обвалившихся руин. Он отдал честь башне. А затем двинулся к одному из
проломов, нагнулся и зашел внутрь.
Далеко в море свирепо кричала чайка. И никакого иного звука.
Квенекс вышел из башни, в руках он нес деревянный бочонок, покрытый
белой крошкой от лежавших на нем сверху камней.
С помощью ножа он отковырнул крышку. Крышка отвалилась. Внутри -
тусклый отблеск, какой-то предмет - металлический?
Он вынул его на свет, и предмет оказался большой книгой,
переплетенной сплошь листовым золотом. Сперва во мне шевельнулась лишь
память об Эзланне, За, Белханноре и книгах Асрена Джавховора, украшенных
множеством самоцветов, сверкающих при пламени свечей и бесценных. Квенекс
вынес книгу и обошел круг, подходя по очереди к каждому из них, и каждый
мужчина, женщина, ребенок очень осторожно прикасались к книге, словно она
была для них слишком горячей или слишком холодной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176