Свет за занавесом отливал алым, и здесь на меня уставился сидевший на
железной цепи гигантский ящер. Около столба с цепью сидели трое темнокожих
и среди них тот, который, вероятно, был их вождем и носил ожерелье из
белых камней. Они сидели совершенно неподвижно и смотрели на меня без
всякого выражения на темных лицах. Я знала, что их язык иной, но слышала
его мало. Опустошив свой мозг, я сумела найти слова.
- Приближаются люди, люди в масках в виде черепов. Идут на вас.
Какой-то миг мне думалось, что они не заговорят, но вождь сказал:
- Не на нас, женщина. На твоих соплеменников. Так подстроено.
Значит, дальнейших слов в конце не понадобится. Я резко повернулась и
выхватила из костра длинную тонкую ветку, горящего на одном конце. Ею я
ткнула в них, и они вскочили и попятились, а на их лицах появилось
какое-то подобие эмоции. Глаза ящера нервно завращались и заморгали. Я
повернулась и побежала обратно в зал, содрав по ходу дела занавес.
- Проснитесь, - закричала я им. - Проснитесь - приближается враг!
Это был самый древний из кличей; пламя трещало и освещало красным
часть зала, и все же никто не шевельнулся. Люди лежали вповалку и,
казалось, спали, хотя огонь отражался в их открытых глазах. Они сонно
улыбались моему призыву.
Здесь толку не будет. Я побежала к кожаной завесе у двери, выскочила
наружу, и она упала за моей спиной. Стоя неподвижно в безлунной черноте,
вглядываясь в черноту, я высоко подняла горящую ветку дерева. Вскоре
появились они и не столь уж бесшумно; глухой стук лошадиных копыт,
позвякивание сбруи. Моя ветка, а не луна осветила серебро на их темных
силуэтах. Всего пятнадцать футов отделяло их от меня.
Не знаю, почему, но я крикнула им на Старинной речи Сгинувших
единственное слово:
- ТРОРР!
И они остановились, как я приказала, и остались недвижимы. Затем
ехавший во глава - их капитан, подумала я, - отделился от остальных и
подъехал немного ближе. На его правой руке был массивный браслет из
черного металла и золота в виде переплетенных змей. Сквозь глазницы черепа
в его маске я не смогла разглядеть глаз, ибо их закрывало черное стекло.
- Кто ты? - потребовал он ответа глухим холодным голосом. Это была не
Старинная речь, но нечто, настолько близкое к ней, насколько мне вообще
доводилось слышать в мире живых.
- Я Уасти, - ответила я на том странном среднем языке, на котором
заговорил он. - А вы явились увести людей, находящихся на моем попечении.
Когда я назвала присвоенное мной имя, по их рядам прокатился легкий
шорох, но быстро стих.
- Посторонись, - приказал капитан черепастых. Он спешился и подошел
ко мне медленным угрожающим шагом, свободно положив руки на яркие рукояти
десятка ножей на бедрах.
Я оставалась совершенно неподвижной, пока он не оказался очень
близко, а затем упала перед дверью на колени в позе мольбы, все еще держа
в правой руке горящую ветку.
- Господин, - начала я, - умоляю тебя... - и схватилась за его пояс.
Он обругал меня, отбросил в сторону ударом кулака и направился
широким шагом к завесе. Однако нож, на который я положила ладонь, вышел из
ножен.
Я встала. Он протянул руку к завесе.
- Ни шагу дальше, - предупредила я.
Он не обратил внимания, и я метнула нож ему в спину, ловко, так что
клинок вонзился прямо в сердце. Он издал короткое удивленное проклятие и
рухнул ничком, угодив головой под край завесы, так что снаружи остались
только его туловище и ноги.
В меня полетели копья. Я бросилась наземь, и они, не причиняя вреда,
ударились о камни стены, и лишь одно нашло цель в затвердевшей глине. Но
они спешились, воины с обнаженными, бледными, как лед, мечами, и побежали
ко мне, гневно завывая.
Совершенно не к месту мне пришло в голову, что их действия - не
просто агрессия, тут говорило чувство. Должно быть, этот капитан
пользовался у них популярностью.
Все перепуталось. Мне казалось, что я опять с Дараком. Я швырнула
горящую ветку в лица двух воинов, добравшихся до меня первыми, и когда они
отшатнулись, плюясь от боли, выхватила у обоих из рук мечи. Один клинок
разрезал мне ладонь почти до кости, когда я ухватилась за него; от крови
он стал скользким и держать его было трудно.
И все же я наделала им хлопот.
Хуже всего было мое женское платье - я почти забыла про него, и
поэтому оно сковало меня не только тканью, но и неожиданностью. В конце
концов, запутавшись в нем, покрытая их и своей кровью, окруженная плотным
кольцом черепастых воинов, я получила свою смертельную рану.
Я почти не ощутила боли, только огромное оцепенение. Свет и чернота
стремительно сошлись. Луна плыла, словно выпуклый бледный нарост на лике
неба, а затем потемнела и пропала.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТЕМНЫЙ ГОРОД

1
Потому-то я и не видела, как они забрали караванщиков. Несколько дней
я вообще ничего не видела, кроме горячечных снов, о которых лучше забыть.
Полагаю, я пролежала мертвой два-три дня, если можно назвать смертью
состояние, при котором смертельная рана самоисцеляется. Наконец, я
очнулась, ощущая сильную боль и огромную слабость, посреди угнетающей
темноты. Некоторое время мне думалось, что я вернулась под Гору и должна
начать все заново. Затем до меня дошла вонь истолченной земли, и я поняла.
Я лежала в могиле - меня похоронили Темнокожие. Не так уж и странно -
подобно многим другим примитивным народам, они страшились духов
неумиротворенных покойников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176