И в
последний раз расплакалась, пока не заснула.

5
Проснуться и не знать - где ты, кто ты, что ты - то ли существо с
ногами и руками, зверь, или хребет в теле огромной рыбы - согласитесь, это
странное пробуждение.
Но через некоторое время возникла новая темнота, полная световых
узоров. Я боялась. И боролась, пытаясь освободиться от лент, которые,
казалось, держали меня, попробовала закричать, и даже мои тело и голос
были теперь для меня новыми.
А затем возник обвал цвета, звука, движения, пронесшийся через мой
мозг, омывая его и оставляя его избитым. Остальная моя жизнь прошла
быстро, словарю кто-то перелистывал страницы огромной книги слишком
стремительно. Однако теперь я смогла вспомнить, что это не то первое
пробуждение под Горой, то первое пробуждение в качестве женщины, которая
заснула четырехлетней девочкой.
Вокруг меня биение скрытых двигателей в серебряном звездолете.
Руки сняли металлический обруч с моей головы и металлические браслеты
с моих запястий. Я поднялась с металлического кресла и была свободна.
Я посмотрела на Сьердена, туда, где он по-прежнему сидел, медленно
отодвигая от себя металлические ленты. Лицо у него выглядело сжавшимся и
бледным. Он взглянул на меня и чуть улыбнулся.
- Утомительное путешествие, - сказал он, - для нас обоих.
Я кивнула. Мною овладели покой и пустота. Чувствуя ростки понимания,
я, казалось, не нуждалась в достижении его. Оно придет.
Дверь в противоположной стене ушла в сторону; за ней находилась
небольшая тускло освещенная комната. Свет загородила высокая фигура Рарма.
Он жестом подозвал меня, и я без трепета вошла в ту комнату. Он последовал
за мной, и двери мягко закрылись.
Между нами повисло молчание. Наконец я проговорила:
- Странно вспомнить пережитое при рождении. Первая борьба, которую мы
все забываем.
- Твое рождение, - отвечал он, - не важно. Ты раскопала собственную
тайну?
- Да, по-моему, раскопала.
- Тогда скажи мне, - попросил он.
- Это кажется смехотворным, - сказала я, все еще не желая говорить об
этом вслух.
- Потребность открыть ее для тебя так же важна, как и отыскать ее, -
указал мне он. - А теперь скажи мне, - так, как ты это видишь, что с тобой
произошло.
Я уселась на ложе, которое явилось ко мне из стены. И посмотрела на
собственные руки, спокойные, белые, слегка раскрытые у меня на коленях.
- Дарак, Вазкор и ты, Рарм Завид, уж это-то я ясно вижу, - тихо
произнесла я. - Вы обладаете лишь поверхностным сходством друг с другом;
нет того абсолютного подобия, которое, как я воображала, связывало каждого
из вас с последним. Я также вижу, сходство с кем послужило началом моей
одержимости - высоким темным узкоглазым мужчиной - Секишем, лицо которого
появилось в моих первых снах после того, как я покинула Гору. Секишем,
который напугал и унизил меня, который заставил меня осознать мое зло и
недостойность жить. Я также понимаю, почему я заблокировала свои мысли
четырех лет своего прошлого и особенно последнего полугода смерти и горя.
За исключением того, что я помнила, Рарм, и даже слишком хорошо - не
вспоминая.
- Ты была сильной, - сказал он. - Каким-то чудом ты спаслась от Мора
и выросла в женщину, пролежав шестнадцать лет в безвоздушной келье.
Б_е_з_в_о_з_д_у_ш_н_о_й_ келье. Не дыша, ты могла лежать только в коме. Ты
знаешь теперь, что тебя разбудило?
- По-моему, да, - не уверена.
- В последние дни Мора, - разъяснил он, - вулкан проснулся; скала
обрушилась и перекрыла воздушные воронки. Шестнадцать лет твоей комы
вулкан глухо ворчал и дрожал, готовясь к извержению. В последний день
стены горы потрескались под давлением накопившихся внутри газов. Сквозь
эти трещины к тебе просочился свежий воздух. Ты начала дышать. Через
некоторое время в последние часы перед извержением ты очнулась.
- Значит, - заключила я, - не мое пробуждение вызвало извержение -
эту часть проклятья и наказания, которое я должна понести за выход из
горы. Именно извержение-то и пробудило меня.
- Твое проклятие и наказание, - повторил он. - Однако ты ведь теперь
понимаешь, не так ли, кто тебя проклял и кто тебя наказал? Ты понимаешь,
наконец, природу Карраказа?
- Карраказ был моим изобретением. Я наделила жертвенные чаши
Сгинувших силой своего страха перед собой. Никогда не существовало
никакого Злого, Бездушного, созданного из пороков моего народа и
вернувшегося, чтобы уничтожить его. Я страшилась своей Силы, потому что
Секиш заставил меня страшиться ее, и я старалась всем существом своим не
дать себе обрести ее.
- И это, - сказал он, - по нелепой иронии, стояло за всем, что с
тобой случилось. Потому что ты проснулась, обладая Силой, своей
п_о_л_н_о_й_ Силой. Голос, который, как ты воображала, говорил с тобой из
жертвенной чаши, сказал тебе, что ты никогда не сможешь вновь обрести
прежнее величие, пока не найдешь сородича своей души в виде зеленого
Нефрита - поиск, безнадежный поиск. Если б ты продолжала верить в это и
следовать этой инструкции, тебе никогда не понадобилось бы раскрывать
собственную Силу: требования Секиша были бы выполнены. Несмотря на твои
очевидные дары - способность понимать любую речь посредством разновидности
телепатии, способность исцелять самые смертельные заболевания - ты
придумывала оправдания своим достижениям - толпа сама себя исцелила - и
мечтала о Нефрите, которого никогда не смогла бы найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176