те раскрыли от удивления рты. Энни, Фрэнк и Дайана вынесли стулья на крыльцо и уселись там, любуясь последними лучами заходящего солнца. Букеры со смехом вспоминали про приключения Скотта с теленком, уверенные, что Грейс рассказала все матери. Энни притворилась, что ей все известно. Потом Фрэнк долго рассказывал о том, как он еще школьником принял участие в родео и опозорился прямо перед глазами своей тайной симпатии.
Энни старательно изображала жгучий интерес, а сама напряженно ждала, когда из-за угла дома появится Том. Наконец он показался, и то, как он снимал шляпу, как улыбался и извинялся за опоздание, – было точь-в-точь таким, как она представляла.
Энни ввела его в дом и, не дожидаясь, пока он спросит пива, извинилась, что его нет. Ничего, вино тоже замечательная штука, ответил Том, глядя, как она наполняет бокал. Передавая Тому вино, Энни наконец посмотрела ему в глаза – и мигом забыла все, что собиралась при этом сказать. Пауза затягивалась, и Том поспешил помочь, бодро заметив:
– Пахнет вкусно.
– Боюсь, вас не ждет ничего особенного. А как лошадь?
– Немного повысилась температура, но это дело поправимое. А как у вас прошел день?
Энни не успела ответить, потому что Тома позвал Крэг, считавший, что дядя непременно должен взглянуть на картинку, появившуюся на компьютере.
– Ты разве не видишь, что я разговариваю с мамой Грейс?
Энни засмеялась и сказала, что он может идти к ребятам: «маме Грейс» нужно взглянуть, как дела на кухне. Дайана вызвалась помочь, и вдвоем они быстро со всем управились. Энни иногда поглядывала в гостиную и видела, как Том в своей голубой рубашке увлеченно болтал с детьми, наперебой домогавшимися его внимания.
Спагетти прошли на «ура». Дайана даже попросила у нее рецепт соуса, и Энни, не задумываясь, присвоила бы его себе, если бы Грейс не брякнула, что соус – покупной. Энни передвинула стол в середину комнаты и поставила на него свечи, купленные в Грейт-Фоллс. Грейс считала, что свечи – это уж слишком, но Энни настояла на своем и теперь была этому рада: освещение стало уютным и мягким, а по стенам плясали тени.
Как приятно, что тишину этого дома заполнили смех и голоса людей… Дети сидели на одном конце стола, взрослые – на другом. По одну сторону – она и Фрэнк, напротив – Том и Дайана. Посторонний, вдруг подумалось Энни, наверняка бы решил, что перед ним – две супружеские пары.
Грейс увлеченно рассказывала о возможностях Интернета. Благодаря ему можно, например, увидеть того убийцу из Техаса, который завещал свое тело для науки – ну, после того, как его казнят…
– Его заморозили и разрезали на две тысячи кусочков, и каждый – сфотографировали.
– Вот это да! – восхищался Скотт.
– Неужели об этом непременно надо говорить за столом? – сказала Энни, очень мягко и дружелюбно, но Грейс предпочла воспринять ее слова как скрытый упрек и бросила на мать испепеляющий взгляд.
– Это материалы из Национальной медицинской библиотеки, мама. Научная информация, а не какая-нибудь компьютерная игра вроде «Убей всех!».
– Тогда уж «Разрежь всех!» – поправил ее Крэг.
– Рассказывай дальше, Грейс, – попросила Дайана. – Это очень интересно.
– Мне тоже так кажется, – продолжала Грейс. Голос ее потускнел, словно она хотела всем продемонстрировать: вот, мать, как обычно, испортила настроение – на этот раз не только ей, но и остальным тоже. – В программе все эти кусочки соединили вновь, и теперь каждый может вызвать изображение убийцы на экран и попробовать сам еще раз рассечь его.
– Неужели все это можно сделать на таком маленьком экране?
– Да.
Грейс произнесла это с таким обиженным видом, что все сочувственно молчали. Энни казалось, что эта тишина длится вечность. Том, должно быть, увидел отчаяние в ее глазах, потому что насмешливо улыбнулся Фрэнку и произнес:
– Братишка, у тебя появился шанс обрести бессмертие.
– Избави Боже, – отозвалась Дайана. – Представляю себе – вся страна разглядывает тело Фрэнка Букера.
– А чем тебе не нравится мое тело, хотел бы я знать?
– Так когда же приступим? – вдруг раздался голос Джо, и все рассмеялись.
– А знаешь, – поддержал его шутку Том, – эти две тысячи кусочков можно сложить и по-другому. Глядишь – и результат будет получше.
Ко всем вернулось прежнее веселое настроение, и Энни послала Тому благодарный взгляд. Выражение его глаз тоже смягчилось и потеплело. Этот мужчина, никогда не живший с собственным ребенком, так тонко понимал их непростые отношения с Грейс. Удивительно.
А вот яблочный торт подкачал. Во-первых, Энни забыла положить корицу, а потом, уже разрезая его, поняла, что рано вынула форму из духовки. Но никто, похоже, ничего не заметил. Дети ели только мороженое и, быстро с ним расправившись, снова прильнули к компьютеру. Взрослые потягивали кофе.
Фрэнк жаловался на фанатиков из «Гринпис», на этих «зеленых». Ни черта не смыслят в фермерском деле. Фрэнк обращался преимущественно к Энни: остальным давно прискучили эти жалобы. Эти психи развели тут волков – специально привезли из Канады, – и теперь те поедают скот. Мало им тут было гризли! Всего две недели назад у фермера, живущего неподалеку от Огасты, волки задрали двух коров.
– И вот, значит, эти «зеленые» прилетели на своих вертолетах с проповедями на устах и сказали нам приблизительно следующее: простите, ребята, вот вам от нас подарок – только, смотрите, не смейте их убивать или ставить капканы, иначе с вас в суде три шкуры сдерут. Сейчас эти чертовы проповедники загорают себе у бассейна в пятизвездочном отеле, а мы тут отдуваемся.
Том улыбнулся Энни, а Фрэнк, перехватив его взгляд, указал на брата пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119