Ч Это правда?
Она подняла правую руку.
Ч Пусть я умру, если лгу. Эта сука украла мои туфли, Ч она запнулась. Ч Не
т, она не сука. Я не верю, что она сука. Она была испуганная, босая и думала, чт
о у нее родовые схватки. Жаль только, что я не успела отдать ей мои кроссов
ки вместо дорогих гребаных туфель.
Мужчина с тревогой смотрел на нее, и внезапно Труди Дамаскус почувствова
ла жуткую усталость. Она вдруг поняла, что теперь ей придется привыкать к
таким вот взглядам. Засветилась белая табличка «ИДИТЕ», и мужчина, загов
оривший с ней, зашагал через Сорок Шестую улицу, помахивая брифкейсом.
Ч Мистер!
Он не остановился, но обернулся.
Ч Что здесь было, в прошлом, когда вы останавливались, чтобы вылечить ваш
и угри?
Ч Ничего, Ч ответил он. Ч Пустырь за забором. Я думал, он исчезнет, этот п
рекрасный звук, когда началось строительство, но он никуда не делся.
Он пересек мостовую, ступил на тротуар. И продолжил путь по Второй авеню. Т
руди осталась на месте, погруженная в мысли. Я думал, он исчезнет, но он ник
уда не делся.
Ч Как такое могло быть? Ч спросила она и повернулась лицом к Хаммаршель
д-Плаза-2. «Черной башне». Теперь, когда она сосредоточилась на гудении, он
о только усилилось. И стало еще сладостней. Она слышала не один голос Ч мн
ого. Будто пел целый хор. А потом оно пропало. Исчезло так же внезапно, как п
оявилась черная женщина.
«Нет, все не так, Ч подумала Труди. Ч Я просто потеряла способность слыш
ать его, ничего больше. Если я простою здесь достаточно долго, готова спор
ить, оно вернется. Господи, бред какой-то. Я рехнулась».
Она в это верила? По правде говоря, нет. Как-то сразу мир для нее истончился
, от его реальности осталось совсем ничего, в значительной мере она превр
атилась в эфемерность. Но никогда в жизни она не ощущала себя более практ
ичной, более здравомыслящей. А еще она чувствовала слабость в коленях, жж
ение в животе и понимала, что вот-вот может грохнуться в обморок.

4

На другой стороне Второй авеню находился маленький скверик. Его украшал
фонтан и скульптура черепахи, панцирь которой влажно блестел от брызг. Ф
онтаны и скульптуры Труди совершенно не волновали, но в скверике она уви
дела скамью.
Когда опять загорелась белая табличка «ИДИТЕ», Труди поплелась через Вт
орую авеню, прямо-таки восьмидесятитрехлетняя старуха, а не тридцативос
ьмилетняя женщина в расцвете сил, добралась до скамьи, села. Начала медле
нно, глубоко вдыхать и где-то минуты через три ее самочувствие определен
но улучшилось.
Рядом со скамьей стояла урна с надписью печатными буквами «ДЕРЖИТЕ МУСО
Р В ПОЛОЖЕННОМ ЕМУ МЕСТЕ». Ниже кто-то напылил из баллончика розовой крас
кой: «ЧЕРЕПАХА огромна, панцирь горой». Труди, конечно, обратила внимание
на черепаху, но размерами последняя не поражала; скульптура была скромне
нькой. Обратила она внимание и на кое-что еще: экземпляр «Нью-Йорк таймс»,
скрученный так, как она всегда скручивала свой, если не хотела сразу выбр
асывать и имела при себе пакет, в который могла положить. Разумеется, вече
ром как этого, так и любого другого дня, по Манхэттену могли валяться как м
инимум миллион экземпляров «Нью-Йорк таймс», но этот покупала она. Труди
знала об этом до того, как выудила его из мусорной урны, и сразу же нашла до
казательство своей правоты: практически решенный кроссворд, она заполн
яла его за ленчем, записывая буквы в пустые клеточки любимыми ею лиловым
и чернилами.
Она вернула газету в урну и через Вторую авеню посмотрела на то место, где
изменилось ее представление о мироустройстве. Возможно, навсегда.
Взяла мои туфли. Пересекла Вторую авеню, присела у черепахи, надела их. Ост
авила при себе мой холщовый пакет и выбросила «Таймс». Зачем ей понадоби
лся пакет? У нее не было своей обувки, чтобы положить в него.
Труди подумала, что может ответить на этот вопрос. Женщина положила в пак
ет свои тарелки. Коп, если б заметил острую кромку, мог бы полюбопытствова
ть, а для чего нужны тарелки, о которые можно порезаться, схватившись не та
м, где следует.
Ладно, но куда она пошла потом?
Совсем недалеко, на углу Первой авеню и Сорок шестой улицы находился оте
ль, который когда-то назывался «ООН Плаза». Труди не знала, как он называл
ся теперь, да ее это не волновало. Не хотела она идти туда и спрашивать, не п
оявлялась ли здесь несколько часов тому назад черная женщина в джинсах и
запачканной белой рубашке. Интуиция подсказывала, что ее версия призрак
а Джейкоба Марли именно туда и направилась, но как раз в данном случае сле
довать интуиции и не хотелось. Лучше забыть об этом. Туфлей в городе хвата
ло, а вот рассудок, рассудок у человека…
Лучше поехать домой, принять душ, и просто… забыть об этом. Да только…
Ч Что-то не так, Ч вырвалось у нее, и мужчина, проходящий мимо скверика, п
осмотрел на нее. Она ответила воинственным взглядом. Ч Что-то очень даже
не так. Что-то…
На ум пришло слово наклоняется, но она не решилась его произнести. Словно
боялась, что слово это, произнесенное, разом превратится в другое: опроки
дывается.
Для Труди Дамаскус это лето стало летом кошмарных снов. В некоторых она в
идела женщину, которая сначала появилась перед ней, а потом отрастила но
ги. Это были ужасные сны, но не самые жуткие. В последних она оказывалась в
кромешной тьме, звенят какие-то рвущие барабанные перепонки и душу коло
кольца, она чувствовала, как что-то наклоняется и наклоняется к точке, про
йдя которую остановить падение и вернуться в вертикальное положение не
возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21