– Прошу прощения у вашей светлости. Позвольте полюбопытствовать: известно ли правительству Тергии о вашем пребывании здесь, в Драхвельде? – Овод не увидел в обсидиановых глазах никакой реакции – он никогда еще не встречал человека, столь непроницаемого, – но подозревал, что уравнял счет. Дюрандаль наверняка находится в отчаянном цейтноте, стоя перед необходимостью как можно быстрее завершить встречу и вернуться на корабль.
– Нет, не известно. Этот визит носит очень краткий и очень личный характер. Может, нам лучше сесть?
– Я предпочитаю стоять. Изложите ваши условия, милорд. С какой стати Бельмарку прекращать войну?
– Поскольку она неестественна и нецивилизованна. Бельмарк недостаточно велик, чтобы вторгнуться в Шивиаль и завоевать его, но вы обладаете превосходством на море и не даете нам построить и обучить флот для использования против вас. Как следствие этого мы находимся в кровавом тупике. Это несет страдания, разруху и трагедию. Неужели это должно продолжаться до бесконечности ради столь малых результатов?
Все это было чистой правдой. Даже в Бельмарке все устали от войны, но Шивиаль страдал неизмеримо сильнее, что лишний раз доказывало присутствие здесь Дюрандаля. Радгар хорошо знал свое дело.
Овод пожал плечами.
– Это Шивиаль истекает кровью, не мы. Мы, знаете ли, последнее время используем вместо балласта золотые слитки. Это экономит место для груза.
Если Канцлер и увидел в этом замечании юмор, он с замечательным самообладанием скрыл свою улыбку.
– Ваше «Страхование морских перевозок» поистине гениально. Я едва поверил своим ушам, когда мне рассказали про это. Кто это придумал?
– Один из витан его величества, – скромно ответил Овод. Лучшее в этой идее заключалось в том, что пиратство сделалось почти бескровным, в то время как кольцо блокады вокруг Шивиаля затянулось еще туже. – Полагаю, король Радгар имеет от внешней торговли Шивиаля больший доход, чем король Амброз.
– Я в этом не сомневаюсь, – холодно заметил Дюрандаль. – Каковы его условия? Что его можно уговорить принять, как ты считаешь, брат?
Это подразумеваемое братство начинало причинять ему боль. Овод отошел к окну и вернулся.
– Это будет уже четвертая попытка вести переговоры.
– И каждый раз вы были одним из участников со стороны Бельмарка. – Дюрандаль неплохо выполнил свою домашнюю работу.
– Я поклялся, что никогда больше не приму в них участия.
– Мне даны широкие полномочия уладить это дело. Вы хорошо знакомы с проблемой. Мои источники утверждают, что вы лично дружны с королем и что он считает вас одним из самых доверенных советчиков.
Откуда вдруг такая спешка? Или новый сторожевой пес стремится показать своему августейшему хозяину, что умеет лаять громче своего предшественника, или и впрямь в воздухе повеяло чем-то новым?
– Каждый раз, – сказал Овод, – переговоры прерывались на одном и том же месте: король Амброз должен публично признать, что приказал убить короля Эйледа, и принести извинения за этот варварский акт, недостойный цивилизованного монарха.
Дюрандаль сверкнул белозубой улыбкой.
– Я неоднократно обсуждал это с его величеством, как делал это лорд Монпурс в бытность его канцлером…
– Да, кстати! – Теперь Овод припомнил, что голова Монпурса слетела на плахе сразу за вступлением в должность нового Канцлера. – Какие именно обвинения были выдвинуты против Монпурса… брат?
Он нашел-таки уязвимое место в броне. Что-то ужасное вспыхнуло в темных как полночь глазах, а скулы опасно побледнели. Овод зацепил противника – и это могло стоить ему жизни. Дюрандаль обеими руками вцепился в спинку кресла, и пальцы его побелели так, словно он пытался сломать ее.
– Это долгая история, – хрипло произнес он. – Давайте прежде разберемся с войной.
– Как угодно вашей светлости. Мы можем вспомнить старых друзей и позже.
– Факты говорят о том, что даже у величайших из людей есть свои слабые места. Я искренне верю в то, что король Амброз великий человек, но и он не лишен недостатков. Тридцать лет назад, будучи еще наследным принцем, он пережил жестокое унижение в Кэндльфрен-Парке. Он признался мне, что это он после этой истории уговорил своего отца начать Первую Бельскую Войну. Война тянулась много лет и наконец завершилась в день, когда умер король Эйлед.
– Не умер, а был убит.
– Якобы был убит. Доказательства этого спорны, а подозреваемый, сэр Йорик, давно уже мертв. Амброз послал его в Бельмарк, и Амброз – единственный человек, доподлинно знающий, какие инструкции дал он своему бывшему телохранителю. Его версия – и он совершенно убежден в ее истинности, я уверен в этом – заключается в том, что он категорически запретил Йорику каким-либо образом мстить за Клинков, погибших в Кэндльфрене. – Лорд-Канцлер поднял взгляд на своего слушателя в ожидании реакции и пожал плечами. – Было ли это тем, что услышали бы независимые свидетели, или нет, я не имею ни малейшего представления, но королевские приказы бывают весьма спорными, сэр Овод. Да и память их порой подводит. Мы все склонны запоминать вещи такими, какими нам хотелось бы их помнить; эта слабость присуща всем людям, и мой опыт говорит о том, что великие подвержены ей в той же степени, что и простолюдины. Плохо это или хорошо, именно в это теперь верит мой господин: он убежден в том, что не только не отдавал приказ об убийстве, но категорически запрещал его.
Овод тоже оперся рукой о спинку кресла, пристально глядя на своего гостя.
– В таком случае он выбрал неудачного исполнителя. Он мог бы предвидеть угрозу.
Дюрандаль приподнял свои тяжелые черные брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153