– От ярости тот почти визжал.
– Я не уйду.
– Эальдор Сеольмунд! Эальдор Леофрик! Вы знаете, что это не по правилам.
– Это нетрадиционно, – согласился Леофрик.
Речь виты, и без того не слишком разборчивая, сменилась визгливым бормотанием и брызганьем слюной.
– Вы нарушаете обычаи и древние законы. Вы должны сделать выбор между двумя кандидатами. Если вам не понравится результат, вы можете сами бросить вызов. Раскол фюрда более чем на две части чреват беспорядками и кровопролитием.
В этом была известная доля правды, но Радгар уже не мог сменить выбранную тактику. Он оглянулся проверить, с ним ли еще его шайка, и к удивлению своему увидел, что к ней прибавилось по меньшей мере с полсотни человек. Те, кто ждал развязки у крыльца, вошли, и большая их часть присоединилась к его партии. Возможно, он неверно оценил их мотивы.
– Мы не примем ни одну из сторон, эальдор, – твердо ответил он. – Ступай и считай тех, кто принял.
Пока старик спешил назад обсудить плохие новости со своими помощниками, Леофрик поправил свою глазную повязку. Два человека покинули ряды сторонников Сюневульфа и присоединились к раскольникам. Эту коварную стратегию предложил и оформил Сеольмунд, чье мышление причудливостью не уступало его скрюченной спине, и она действовала безотказно. Еще трое колеблющихся примкнули к ним, потом четверо со стороны Вульфвера. За ними последовали другие, и вдруг в воздухе запахло революцией. Витаны явно встревожились; король клокотал от злости.
Звук боевого рога подал сигнал к концу голосования; входную дверь заперли. Судьи объявили, что менять выбор запрещается, и все, кто сменил партию, должны вернуться на прежнее место.
С таким же успехом они могли бы увещевать Квиснолль. Никто не подчинился, и все больше фейнов упрямо покидали группы у стен и переходили в центр зала к Радгару и его партии. Радгар повернулся, чтобы переглянуться с Леофриком и Эйлвином, стараясь ничем не выдать охватившего его возбуждения. Все действовало даже лучше, чем они предсказывали! Он не мог знать, конечно, как долго его сторонники будут поддерживать его, как далеко пойдут за ним, но теперь у него было почти столько же голосов, сколько у Вульфвера. А что, если под конец их будет больше, чем у отца или сына? Или даже больше, чем у обоих вместе? Если Сюневульф затеял этот вызов, чтобы произвести впечатление на витенагемут, он навредил сам себе.
Леофрик предостерегающе нахмурился, он повернулся обратно, и все его торжество разбилось как хрупкое стекло. Королёва Шарлотта поднялась со своего кресла из кости, и теперь шла через зал урезонивать своего неверного сына. Все взгляды в зале были прикованы теперь к ней, и новая встреча их должна была проходить на глазах у всего фюрда. Это был еще один хитрый трюк Сюневульфа, и ненависть Радгара разгорелась еще сильнее. Ни разу со времен первых его дней в Айронхолле он не терял контроля над собой. Он верил, что дремавший в нем дракон весь прогорел и исчез навсегда, но теперь понимал, что тот может проснуться снова. Увы, это была уже не детская потасовка, когда злость была и мечом, и щитом; в поединке умов злость могла ослепить и завести в смертельный тупик. Он плотнее запахнулся в пропитанный жидкой грязью плащ и принялся ждать.
Королева Шарлотта шла, волоча за собой шлейф своего темно-бордового платья. На руках ее, на шее и в ушах блестели самоцветы, на высоко взбитых волосах сияла серебряная корона. Она не казалась старой, хотя достигла уже того возраста, в котором частые роды превращают большинство женщин в беззубых, седых ведьм. Она протянула к нему руки. Когда он не принял их, она нервно сцепила их перед собой. Напряженно вглядываясь в его лицо, она заговорила, обращаясь к нему одному, хотя слышать ее могла добрая сотня людей.
– Ты сильно прогневил своего короля, Радгар!
– Мой король был убит, и этот человек помогал этому.
– Молчать! Я не желаю слушать такой клеветы. Почему ты не явился, когда тебя звали?
– Потому что опасался за свою жизнь. – Он заметил, что язык ее слегка заплетался, а дыхание отдавало вином. Замужество за Сюневульфом довело бы до пьянства любую, но, возможно, его собственное поведение за эти два дня тоже способствовало этому.
– Это безумие! – всхлипнула она. – Король желает тебе только добра. Он восхищается тобой и всегда восхищался. Вульфвер всегда разочаровывал его, а теперь у него хватило наглости бросить вызов. Ты сам видишь, что он проиграл, фюрд проголосовал против него. Твой дядя… отчим, я хотела сказать… Сюневульф хочет, чтобы теперь ты был его танистом.
– О мама! Милая мама! Ты всегда веришь в то, во что хочешь верить, разве не так? Ты отказываешься видеть тени или думать о том, что может таиться в них. Неудивительно, что жизнь всегда разочаровывает тебя! – Ему хотелось встряхнуть ее. Ему необходимо было обнять ее. Он подавил оба этих желания. – Ты просто дура, если веришь хоть одному слову этого человека.
Она нахмурилась, словно мир вдруг сделался слишком сложным для понимания.
– Я не могу не любить его, Радгар, – прошептала она. Сердце его болезненно дернулось.
– Нет. А я не могу не любить тебя, мама.
– О Радгар! – Она снова протянула к нему руки, и снова он не вынул своих рук из складок замызганного плаща.
– Но его я ненавижу. – Гнев клокотал в его горле как лава.
– Сжалься над ним, Радгар! Сжалься! Ему ведь предстоит выбрать чемпиона, чтобы тот бился с его собственным сыном. Помоги ему! Он говорит, что ты лучший мечник в Бельмарке. Это правда? – Она не могла поверить, что произвела на свет такого монстра.
– Возможно… – В отсутствие Овода… Где-то теперь бедняга Овод?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153