Тебе нужно присутствовать на мууте.
– Я не фейн. Роферкрефт выставит меня вон.
Голубой глаз угрожающе сверкнул.
– Пусть попробует.
Радгар благодарно улыбнулся.
– Пару секунд в горячей воде, и я усну. Отнесите меня в зал и растолкайте, если будет что-нибудь интересное.
– Там может быть очень даже интересно. – Леофрик только что не облизывался. – По меньшей мере трое кандидатов пытаются заручиться поддержкой для вызова. Шансов нет у всех троих. Вот тут-то мы и выдвинем тебя.
– Но я пока даже не книхт.
– О, с этим мы что-нибудь придумаем. Как говорил папа, драться Леофрик умел.

2

– А ну вытаскивай свою ленивую тушу из постели, – уже в третий раз громко повторил Эйлвин. – Или хочешь, чтобы я вылил это на тебя?
Радгар с трудом разлепил один глаз. Простыни кололи кожу, в воздухе стоял сильный серный запах… Муут собирается в полдень… О духи! Он открыл оба глаза.
– Пей это сам, переросток! – совершив над собой отчаянное усилие, он сумел-таки сесть и взять кружку хвойного пива, которую протягивал ему Эйлвин. Сделав глоток пряного напитка, он заметил разложенный на постели дорогой наряд и какие-то блестящие штуковины на стуле. Фейн Леофрик собирался представлять своего протеже во всем блеске.
– Давай быстрее! У нас неприятность. – Лучшее, что можно было сказать про лицо Эйлвина, – это что оно абсолютно честное. Сын Леофрика не относился к витам. Верно, он был трудолюбив, весел, вынослив, верен до самопожертвования, но с мозгами у него было туговато. Это искупалось физической крепостью. Даже до того, как он смог позволить себе заговоренные заклятием мускулы, он был здоровяк, каких не так уж много; вот только ни один, даже самый лучший заклинатель в мире не мог добавить ему мозгов, а если бы и смог, Эйлвин все равно не знал бы, что с ними делать. Подобно своему отцу он отличался верностью – верностью до гроба. Мнения его спрашивали только из вежливости.
– Что еще за неприятность? – Радгар откинул одеяла и вздрогнул от холода. Вся комната вокруг него дрожала. Красивые побрякушки подпрыгивали на стуле, а ремни кровати поскрипывали. Квиснолль продолжал возмущаться.
– Твой фейн, Оффольд.
– Что с ним?
– Он уехал.
– Куда уехал? Клинки никогда не бросают своих подопечных. – Радгар натянул штаны и чулки. Теперь он слышал, как по крыше барабанит дождь.
– Я думаю, он хочет убить Вульфвера.
– Что? А ну, рассказывай! – Двигаясь заметно быстрее, Радгар натянул пару шерстяных штанов и встал, бросив длинные подвязки Эйлвину. Вся одежда была дороже некуда, просто королевская. Побрякушки на стуле оказались на поверку наплечной брошью размером со здоровый Эйлвинов кулак и пряжкой для пояса почти такой же величины, сияющими золотом и багрово-алыми рубинами.
Эйлвин нагнулся, чтобы завязать подвязки.
– Он все время сидел здесь, за дверью, Радгар. Охранял тебя.
– Да. – Теперь рубаха. Извлекать эту историю из Эйлвина придется постепенно.
– Отец велел мне пойти и сказать ему, что Вульфвер вернулся. Он повел себя очень странно, Радгар. Я имею в виду, Овод. Его лицо сделалось цвета сыра, и он крикнул мне, чтобы я сидел и охранят тебя. Заставил меня поклясться. А потом он убежал, Радгар.
Радгар обернул талию блестящим кожаным поясом и застегнул богато украшенную пряжку. Он не мог представить себе ничего, что могло бы заставить Клинка вести себя подобным образом.
Ни-че-го!
– Он сказал что-нибудь перед тем, как убежать?
– Ну… он крикнул что-то, Радгар, только я не понял. Это было по-шивиальски. Он был вроде как в возбуждении, понимаешь?
Скорее совсем спятил.
– Ты вообще ни слова не понял?
– Нет, Радгар! – Вот в чем таилась причина расстройства. Отец наверняка спустил уже с него семь шкур.
– Не твоя вина, что ты не знаешь шивиальского.
Эйлвин встал с видом, какой бывал у него, когда рост у него был втрое меньше и его ловили за кражей меда из кухни.
– Он назвал имена – твое, Вульфвера и, кажется, еще Хильфвера.
– И ты не имеешь представления, куда он побежал? – Радгар застыл с одной необутой ногой и задумался. Потом все-таки обул второй башмак и топнул ногой, но так и не придумал ничего, что могло бы заставить Клинка бросить своего подопечного таким образом. Особенно в этом дворце, где по меньшей мере сотня ножей вострилась в ожидании его шеи.
– Нет.
– Когда это случилось?
– С час назад. Я поклялся не отходить от твоей двери, понимаешь? Вот я и не мог сказать никому, пока отец не пришел тебя будить. Он пошел его искать.
Сколько человек может поубивать Клинок за один час? Радгар накинул мягкий шерстяной плащ и застегнул его на плече брошью. Готово. Он взял гребешок и заглянул в зеркало. Напряженное, высохшее лицо, смотревшее на него оттуда, ему не понравилось. Овод сломался, но он не должен. Худшее, что я сделал за свою жизнь, – это повязал этого мальчишку в своего Клинка.
– Что точно ты сказал ему про Вульфвера?
– Только, что он вернулся. Его видели нынче утром, так что отец порасспрашивал. Похоже, король посылал его в Веаргахлейв посмотреть, как там дела, и вывести отшельников, если условия совсем плохие. Вот и все. Он вернулся аккурат перед рассветом.
Радгар с Оводом, должно быть, разминулись с ним где-то по дороге. В этом не было ничего удивительного – мало ли троп в холмах? Кратер считался королевским владением, так что танист, лично проверяющий состояние дел при подобном стихийном бедствии, тоже никого не удивлял. Что такого увидел Овод в этой информации, чтобы сойти с ума?
– Ты не виноват, – утешил Радгар вконец раздосадованного Эйлвина. – Я не мог сказать этого раньше, но на деле Овод слишком молод, чтобы быть Клинком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153