преданностью, невероятной настойчивостью, искренней наивностью, готовностью оказать услугу. Его грубые манеры были всего лишь позой: как же, думать воину не пристало. Несмотря на ширину его плеч, под его буйной шевелюрой имелись и мозги, хотя интересы их лежали скорее в практической плоскости, и отвагу он наверняка ставил выше моральных качеств. Ему явно не хватало хорошей бани, но он скорее всего работал как мул много дней подряд. В чем-то он напоминал Бычехлыста – не самого интересного собеседника, но надежного как скала.
Однако это представление неожиданно сменялось другим, и тогда Оводу казалось, будто он смотрит на дикого зверя. Сколько изнасилований, краж, убийств на счету у этой обезьяны? Спроси его об этом, будет он отрицать их или, напротив, бахвалиться? Что хуже, Овод видел восхищение Радгара. К чему при всех айронхолльских навыках склоняется сын Эйледа? Ему хотелось кричать, удерживая его, но он знал, что любое сказанное им слово только усилит опасность.
Радгар тем временем, похоже, вносил поправки в свои размышления последних пяти лет.
– Я недооценил мастерство Хильфвера. Должно быть, он заговорил Вульфвера от воды так же, как заговорил меня от огня. Возможно, этот ублюдок просто пришел домой! Сколько раз мне еще убивать его?
Девица прошмыгнула мимо них поправить скатерть на соседнем столе, и Радгар кивнул ей, чтобы она наполнила кружки.
– Повтори-ка, – буркнул Эйлвин, – что все-таки случилось той ночью?
– Кто-то убил моих родителей, запер меня в спальне и поджег дом.
– Мой отец был маршалом, – произнес Эйлвин так угрожающе, что у Овода волосы едва не стали дыбом. – Ты говоришь, он пропустил в дом убийцу?
Радгар улыбнулся самой ослепительной из своих улыбок.
– Глядя на все твои дорогие мускулы, дружище, я бы в жизни не сказал ничего столь самоубийственного. Мне кажется, я могу сузить список подозреваемых до четырех человек. Первым в нем стоит Светманн или кто-то из его партии войны. Было уже слишком поздно срывать мирный договор, но он был амбициозен и понимал, что витаны никогда не поддержат его против папы. У меня нет ни малейшего представления, как он миновал часовых.
– Никто чужой не проходил мимо отца!
– Тогда что скажешь насчет Вульфвера? Его подхалимы всегда поклялись бы, что он не выходил из зала. Кстати, уж не вернулись ли и они тоже – Хенгест и Фрекфул?
– Не видел ни того, ни другого уже много лет. – Эйлвин деловито почесал в затылке. – Но и никаких скандалов с обвинениями не помню. Должно быть, кто-то заплатил их семьям.
– Не сомневаюсь, что Сюневульф. Но Вульфвер замечательный подозреваемый, ведь он ненавидел меня и знал, в какой комнате я сплю. Мы наверняка сделались бы соперниками, когда я вырос бы – так зачем позволять мне вырасти? Он становился танистом, поэтому от смерти отца тоже выигрывал.
– Можно узнать, проходил ли Вульфвер в дом. Кто следующий?
– Славный король Сюневульф. Он провожал нас с мамой домой, так что нам известно: он находился в доме. Он выиграл на этом более остальных – он стал королем.
– Он еще… – начал Эйлвин и осекся.
– Что еще?
– Потом. Кто четвертый?
– Славный король Амброз.
– Надеюсь, не лично? – скептически спросил Эйлвин.
– Не лично, – согласился Радгар.
Тут вернулась служанка с тремя пенящимися кружками. Фейн поднял ту, что подвинул ему Овод, и осушил ее одним невероятно долгим глотком; горло его ритмично пульсировало, как кузнечный мех. Остальным оставалось только восторженно наблюдать за этим. Когда он покончил с этим делом и вернул пустую кружку девице, он почти не задыхался. Она стрельнула в него глазками, и он одарил ее улыбкой и одобрительным шлепком. Откровенное одобрение, с каким она встретила этот фамильярный жест, заставило Овода задуматься, получится ли у него так же или для этого требуется заговоренная мускулатура.
– Тогда как? – спросил Эйлвин. – Амброз?
– Он послал с посольством Клинка, хотя, подозреваю, обещал этого не делать, – и Клинка, очень близкого ему. Тот называл себя Гесте. У Клинков был свой счет к моему отцу. Слышал что-нибудь про такого?
– Нет. – Лицо Эйлвина снова выражало откровенную угрозу. – Так как, ты говоришь, мог попасть внутрь шивиалец?
– У него могли быть свои способы.
– Ну, например?
Радгар покосился на Овода, словно ожидая, что тот скажет что-нибудь, но тот терялся в догадках точно так же, как Эйлвин.
– Невидимость.
– Вздор, – фыркнул Эйлвин и отхлебнул из кружки.
– Пожалуй, я согласен, – заметил Овод.
– Возможно. – Теперь Радгар обращался к Оводу. – В ночь накануне Уз Волкоклыка у нас вышел долгий разговор со Змеем насчет разных придворных слухов. Так вот, поговаривали, что Коллегии удалось создать плащ-невидимку. Конечно, если такие есть сейчас, это не значит, что они были пять лет назад. Но было вообще что-то очень странное в том, как Йорик попал на тот корабль. Он оказался на палубе так, словно… Ладно, это не важно. Скажем только, Амброз имеет доступ к самым могущественным заклятиям. Если кто-то и мог тайком провести убийцу мимо дежуривших фейнов, так это король Шивиаля, верно? Я не вижу его персонального интереса во всем этом, разве что обида, а это вряд ли повод для тройного убийства. Почему в это включили меня? Королям обыкновенно нравится иметь родню в правящих семьях за границей. В общем, вот вам мои подозреваемые: Светманн и его Кровавые, как их называл мой отец; Вульфвер; Сюневульф, а также сэр Йорик, имеющий прямое отношение к своему королю.
– Я рад, что ты жив, Радгар Эйлединг.
– Спасибо, Эйлвин Леофрикинг.
– Есть еще кое-что, что мне нужно сказать тебе. В одном насчет той ночи ты ошибаешься, и очень сильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153