Майлс задавал хорошие вопросы. Буквально минуту назад Энгус не ответил бы ни на один из них. И он до сих пор не понимал, почему пошёл на сговор с Ником, почему Уордсн Диос соглашался на все ради спасения Морн. Тем не менее, когда Тэвернер произнёс слова «забрать Дэйвиса», в голове Термопайла открылся информационный канал и сведения, о которых он прежде ничего не слышал, всплыли на поверхность сознания.
После того как Энгус воспринял поток нового знания, его окатила волна возбуждения. Запущенная в действие словами Майлса или близостью переломного момента, база данных информировала Термопайла о том, что его электромагнитные протезы обладали возможностями, о которых он не подозревал. Они могли не только распознавать стукачей, находить видеокамеры и считывать схемы кодовых замков. При правильном использовании и знании необходимых паролей эти устройства могли излучать поля помех для широкого круга сенсорных датчиков. Они могли влиять на мониторы, искажая принимаемое изображение.
Или…
Внезапно его возбуждение стало настолько сильным, что он забыл о Майлсе и о Круизе, о Уордене Диосе и о Морн Хайленд. Казалось, новое знание поглотило весь мир вокруг него.
… Или они могли преломлять свет. Конечно, лишь на ограниченном пространстве. Его аккумулятор был слишком маломощным для большего эффекта, но Энгус мог окружить себя искривляющим полем, которое преломляло волны в видимой части светового диапазона и тем самым делало его неразличимым для мониторов. Человеческий глаз не заметил бы никакой разницы, но электронное кодирование отличалось особой чувствительностью к такого рода искажениям. А поскольку видеокамеры Билла предназначались для работы при различных световых условиях, они имели широкий спектр экспонирования и меньшую степень разрешения. При включённом поле они воспроизвели бы запись Энгуса как лёгкую рябь на изображении или как дефект, возникший от замутнения линз объектива.
Впрочем, эту рябь можно было отследить. Интенсивный компьютерный анализ видеозаписей показал бы направление её движения Но прежде этот дефект следовало заметить. Кто-то в Башне или в технической службе Билла должен был увидеть рябь и проявить к ней интерес. А этого могло вообще не случиться. Никто на Малом Танатосе не подозревал, что Энгус оснащён таким оборудованием – или что кто-то мог носить на себе подобное устройство.
В принципе о светопреломляющем поле знали многие, хотя оно и считалось новинкой. Его излучатели отличались большими размерами и требовали огромной энергии. Считалось, что такие приборы не могли быть портативными. Даже там, где размеры и расход электропитания являлись второстепенными факторами, сами поля оставались слишком слабыми и нестойкими, чтобы найти себе практическое применение. Имплантировав эти излучатели в Энгуса, Хэши Лебуол создал чудо миниатюризации.
И коды для преломляющих полей были теперь в голове Термопайла. Лебуол и Диос сделали его беззащитным перед угрозой сумасшествия. Он ненавидел и боялся их. Но это не мешало Энгусу чувствовать странное ликование и едва ли не благодарность за предоставленные ему технические возможности. Отняв у него свободу, они превратили тело Термопайла в арсенал чудесного оружия.
Он не чувствовал подобных эмоций с того дня, когда амнионы научили его вносить изменения в программное ядро «Красотки». Энгус заслужил их откровенность выгодной сделкой, которую полиция Концерна посчитала бы самым злодейским преступлением в его жизни. К счастью, копы не знали об этом торге, потому что дознаватели с их психотропными средствами и невральными компьютерами не подозревали о его причастности к тому эпизоду. Они не задали ему тот вопрос, который мог бы стать основой для смертного приговора.
А дело заключалось в следующем: он один, без посторонней помощи, напал на внутрисистемный транспортный корабль и, вместо того чтобы тратить время на груз, загнал в трюм «Красотки» двадцать восемь мужчин и женщин, которые уцелели после небольшой, но жаркой схватки. Доставив их на верфи «Купюра», Энгус отдал рабов амнионам, и те взамен научили его знанию, которое помогало ему выживать до момента ареста. Скорее всего, амнионы надеялись, что он продаст их информацию другим нелегалам и тем самым нанесёт непоправимый урон защитным системам человечества. Но он обманул их ожидания Память об этом событии приносила ему массу удовольствия – такого же злобного и увлекательного, как стрельба из корабельных пушек
– Послушай, – не унимался Майлс, – может быть, ты хочешь, чтобы нас убили? Если ты не передумаешь, мы скоро сами окажемся в тех камерах. И потом я не знаю, что мне делать. Я ничем не помогу тебе, если ты не расскажешь мне о своём плане.
Энгус возбуждённо повернулся к спутнику. Не обращая внимания на пешеходов, уличных торговцев, яркие огни рекламы, соблазнительные двери и случайные крики, он схватил напарника за локоть и пальцами другой руки сжал толстые щёки Майлса. Губы Тэвернера сложились сердечком.
– Тогда слушай меня внимательно.
Программное ядро не принуждало его убеждать помощника.
– Дважды повторять не буду. Ты мне не нужен. Ты здесь чужак. Я терплю твою компанию только потому, что не могу прогнать тебя. Уроды, которые послали нас сюда, не доверяют твоей хитрой заднице и не хотят, чтобы ты удалялся из моего поля зрения. А значит, ты должен оставаться рядом со мной и знать своё место. Это всё, что от тебя требуется!
Он усмехнулся и ещё сильнее сдавил щеки Майлса.
– Если кто-то начнёт стрелять, просто спрячься за моей спиной. И ни звука – нас может выдать любой звук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173