Рвотные спазмы сжимали его диафрагму, выталкивая в пищевод горячую желчь, но зонные импланты подавляли рвотный рефлекс. Их контроль казался давлением, стеснявшим грудь. Оно нарастало с каждой минутой и угрожало превысить тот уровень, который мог вынести его загнанный в клетку разум. Боль эхом разносилась по телу. Он сражался за каждый грамм своей силы, пытаясь сломать захват программного ядра, найти какое-то несовершенство, которое помогло бы ему освободиться от гнёта зонных имплантов и убить Тэвернера. Это было его единственным желанием: превратить Майлса в массу из мяса и осколков костей, а затем упасть в чёрную бездну. Но он не мог взломать тюрьму, которую воздвигли внутри его черепа.
Набитый пеплом и обречённостью, Энгус понимал, что пройдёт ещё немного времени – и он потеряет рассудок. Потеряет всё, что было им. Безумно крича и лепеча глупости внутри своего спятившего сознания, он уже не сможет заставить других людей слушать себя, он будет не в силах отвечать за сказанные им слова и поступки, совершаемые его телом. Он вернётся в бездну…
«… Назад в свою детскую кроватку, с привязанными к перекладинам тощими запястьями и лодыжками, пока его мать… под вопли, которые не могли пробиться через кости черепа… наполняла его болью».
И всё же он продолжал бороться. У него не было выбора. Если бы он остановился, сдался, его поглотила бы абсолютная тьма, от которой Энгус убегал всю жизнь, платя за это бегство невыразимым страхом, кровью и одиночеством.
И вдруг он ощутил благодатное прикосновение милосердия. Программа, следившая за его физиологическим функционированием, заметила нараставшую боль во рту, и, когда та превысила допустимые параметры, компьютер снизил чувствительность болевых рецепторов мозга. Конечно, это никак не повлияло на волдыри и отравление организма, но тем не менее Энгус мог продолжить свою миссию.
Заплетающимся языком, как косноязычный или слабоумный, он злобно прохрипел напарнику:
– Попробуй ещё раз.
Компьютерное милосердие не уменьшило его ярости и отчаяния.
Майлс пожал плечами. Выдохнув очередную порцию дыма в сизую пелену под потолком, он поднялся, взял со стола пепельницу и задумчиво направился к терминалу. Там он пощёлкал клавишами, открыл канал связи с «Трубой» и дал бортовому компьютеру команду на трансляцию всех полученных сообщений.
Через минуту он прошептал:
– Похоже, оно пришло.
– Только ты знаешь код, – просипел Энгус – Нам пора идти?
Он говорил как астматик, только что перенёсший приступ. Майлс что-то бормотал себе под нос, расшифровывая сообщение. Наконец он произнёс:
– Я так и знал.
В его голосе прозвучали печаль и злоба. Того, что ему было так нужно – покоя и ощущения безопасности, – больше не было.
Энгус выбрался из кресла. Если бы не зонные импланты, его ноги задрожали бы. Но программное ядро игнорировало эту слабость, поднимавшуюся от паха к лёгким и сердцу. Оно требовало движения. И Энгус радовался этому, потому что за ним гналось безумие и неподвижность означала бы отказ от борьбы.
Он не стал дожидаться Майлса. Скрывая своё недомогание, Энгус нарочито медленно направился к двери и вышел в коридор. Пока он молчал, ничто не выдавало его боли, только лицо покрывала пепельная бледность. Тэвернер неохотно последовал за ним. Они спустились в кабине лифта на уровень бара и покинули владения «Дёшево и сердито».
Сияние и толчея Круиза отвлекли Энгуса от мрачных мыслей и принесли облегчение. Он не заметил поблизости стукачей и охраны. Видеокамеры находились слишком далеко, а люди, слонявшиеся по «улице», были заняты своими делами. Воздух пах сладко, неприлично и знакомо – всеми видами натурального и синтетического разложения. Дым почти не чувствовался, и уже одно это вызывало у Энгуса улыбку. А ещё его успокаивала безысходность, которую он видел на лицах многих обитателей Круиза. Не он один терпел такое унижение.
Минуту или две Термопайл шагал без всякой цели, дыша полной грудью, глядя на огни реклам, прислушиваясь к глухому стуку каблуков и наслаждаясь висящей в воздухе опасностью. Потом он схватил Майлса за руку и притянул его к себе.
– Теперь мы можем говорить, – морщась от боли, прохрипел он. – Здесь нет ни стукачей, ни охраны.
Резким рывком он привлёк к себе Майлса ещё ближе.
– Нас никто не услышит. Так что сказал тебе капитан Траходав?
На лице Майлса появилась гримаса отвращения. Он тихо ответил:
– По словам Саккорсо, у Билла нет тюрьмы. Он не наказывает людей так просто. Но у него имеется несколько камер для допросов, которые находятся где-то под его командным пунктом. Там он держит людей, пока не решит, что с ними делать.
Похоже, ему хотелось сплюнуть.
– Та женщина больше ничего не знала.
Помолчав, он добавил:
– Хотя оно и к лучшему. Ник не выяснил точного расположения камер, и мы не уверены, что мальчишка находится там. Так что сделка отменяется.
– Нет. Этой информации достаточно.
Энгус знал, где располагались камеры. Он сам побывал в одной из них несколько лет назад – во время бурного визита на Малый Танатос. Очевидно, Билл не изменил своей манеры обращения с человеческой добычей. Это было всё, что Энгусу было нужно. Однако Майлс хотел знать больше. Получив необходимую информацию, он злобно зашипел:
– Хорошо. Предположим, ты найдёшь эти камеры. И допустим, мальчишка там. Но как ты собираешься вытащить его оттуда? Мы же не можем пойти туда и забрать Дэйвиса.
Тэвернер кивнул, указывая на потолок, где висели вездесущие устройства слежения.
– И ты ещё не сказал мне, зачем нам это нужно, – закончил он почти жалобным тоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173